Страж и королева (СИ)

Неожиданно хищник поднапрягся и втащил в пещеру. Та была вырыта в земле, судя по насыщенному запаху зелени и гнили, и в темноте казалась достаточно большой и теплой по сравнению с морозным воздухом снаружи. Здесь была температура примерно как в моей камере у ведьм. Привычно.

Понимая, что это возможно последний момент моей жизни, трясущейся и непослушной рукой попытался достать кинжал из сапога. Когда мои глаза немного привыкли к темноте, то понял, как зверь огромен. Размером наверно с лошадь и еле помещался в пещере. А его красные глаза светились прямо надо мной, когда тот наконец отпустил ремень, прекратив тащить и встал, словно решая с чего начать меня есть…. И тогда я сжал зубы в отчаянном порыве попытался ударить в бок, но рука практически не слушалась и двигалась так медленно…

Вдруг по лицу прошелся шершавый вонючий язык. Потом еще и еще. Я ничего не понимал, замерев, пока зверь лизал лицо, словно был рад и не собирался нападать. А тем более есть меня….

— Ругл? — выдохнул я тогда удивленно, ощущая внутри восторг и радость надежды. Тот счастливо заскулил в ответ, услышав свое имя. Неожиданно странная привязанность зверя так согрела сердце, что на глаза навернулись слезы. Особенно когда давно распрощался с жизнью.

Тот опять заскулил как собака, встретившая хозяина после долгой разлуки, и опять облизнул мое лицо огромным языком, а затем исчез. Я лежал в недоумении, не смея поверить, и понимая, что тот стал просто огромным по сравнению с тем, каким оставил его в том лесу.

«Сколько же я был в плену?» — вдруг задался вопросом. Но это было невозможно понять, пока не попаду в новую деревню. Но доживу ли?

Друг вернулся через некоторое время, неся в зубах добычу. Это был заяц, а мне сразу вспомнилось, как сам откармливал Ругла. Теперь мы словно поменялись местами. Монстр разорвал тушку и отошел, отдавав все мне. Запах крови ударил в ноздри, меня воротило, но я был так голоден и беспомощен, что с отвращением, но съел сырое мясо. Это дало силы, и я уснул. Так друг кормил меня, а я преодолевая себя, ел. Но даже такая еда придавала сил значительно быстрее и больше хлеба и воды у ведьм. Поэтому через несколько дней сил было достаточно выползти из пещеры и собрать немного палок и хвороста. Тогда мне удалось разжечь хоть какой-то мало-мальский огонь и приготовить зайца. Это был пир, аромат сводил с ума, и я съел сразу все, поздно сообразив отдать часть добычи другу. Но тот просто опять пошел охотиться.

Ночами Ругл грел меня своим теплом, приваливаясь рядом и лежа так до утра. Эта неожиданная и трогательная привязанность дикого по сути зверя удивляла меня все сильнее, рождая такое же преданное ответное чувство к единственному живому существу в земле людей.

Шло время, и только благодаря заботе друга, я окреп настолько, чтобы уверенно перемещаться и выходить наружу. Силы медленно, но уверенно возвращались. Как и дар, который оказалось, все еще был внутри. Я ощутил его, когда окреп настолько, чтобы стоять самостоятельно. И голос дара тоже вернулся, опять помогая выжить. Я разговаривал с ним, спорил, беседовал и обдумывал предложения, не задумываясь, как это может выглядеть со стороны. Тем более сказать об этом было просто некому.

И вот настал день, когда было достаточно сил пройтись по лесу и поохотится самому. Это случилось, когда в воздухе уже пахло весной. Снег почти растаял, зелень начинала пробиваться и тянуться к теплу и свету, птицы пели громче и радостнее, солнце пригревало все сильнее. Ощущение возрождения было вокруг и внутри. Ругл сопровождал, идя рядом как щенок. Только сейчас я оценил, как тот вырос. Теперь это была взрослая особь мне до плеча в холке, страшная и опасная. Он мог спокойно уйти в любое время, но не сделал этого. А со временем я понял, что пока был в плену, тот был здесь и ждал, придя на мой запах.

Когда лес стал цветущим и зеленым, как на моей родине, я понял, что достаточно окреп и могу продолжать служение. Дар тоже полностью восстановился, но внутри было убеждение, что все теперь будет по-другому. А самое главное — ушла вся наивность и убежденность в доброте этого мира. Теперь я не верил никому, только себе и дару. Разве еще только Руглу теперь. И мне казалось, когда разговариваю с ним, тот все понимает.

— Ну что? Надо идти, — сказал я как-то, гладя зверя по вытянутой морде, сидя у пещеры и полностью готовый сразу идти в путь. — Мне нужно закончить служение, а тебе найти пару, найти своих. Ты спас мне жизнь, и я этого никогда не забуду. Теперь мы в расчете. Вот только взять с собой не могу.

Тот словно понял и задумчиво посмотрел своими красными глазами, тихо заскулив.

— Я тебя отпускаю, — с трудом и грустью сказал я. — Иди. Сам тоже пойду. Мне нужно к людям, а они не пощадят тебя.

Ругл недоверчиво посмотрел так, словно понял, но не сдвинулся с места. Но что мне было делать? Он был страшен, похож на злобного кровожадного монстра, порождение всех темных страхов, хотя оказался преданным и верным другом.