Страж империи

В целом, первые стрельбы прошли довольно успешно: я пришел к выводу, что освоить новое оружие на должном уровне будет намного легче, чем «кишкодер», и справятся с этим многие. И это хорошо, потому что два «кишкодера» на отряд, как это было в моем собственном подразделении – явно мало.

Вместе с тем, не всем новая винтовка понравилась безоговорочно. Аристарх заметил, что быстро прицелиться во внезапно появившегося врага затруднительно из-за значительной длины винтовки, ее веса и штыка, сильно смещающего центр тяжести вперед.

– Мой пулемет в этом плане гораздо удобнее, потому что короче, – добавил он, – хоть и весит столько же.

– Это вполне очевидно, – согласился я, – как и то, что пулемет не обладает мгновенным останавливающим действием против одержимого.

Аристарх пожал плечами:

– Я на это чуть иначе смотрю. По мне, оружие, выплевывающее пулю за пулей с бешеной скоростью, предпочтительнее. Легче поразить цель. И даже если пары-тройки пуль не хватит, чтобы помешать одержимому меня прикончить – что ж, мы все когда-нибудь умрем, но одержимый недолго меня переживет. Либо сдохнет от горящего внутри него фосфора, либо выйдет из строя и его добьет кто-то другой. Так лучше, чем выстрелить один раз, промахнуться и погибнуть задаром. А если у меня будет достаточно времени на то, чтобы наверняка прицелиться из «потрошителя», то из пулемета я за это же время десять пуль в тварь всажу, а то и двадцать.

Его неожиданно поддержали несколько человек, включая Карла Варински, который обосновал свою приверженность автоматическому дробовику с барабанным магазином примерно теми же соображениями.

– Это примерно как снайперская винтовка: один выстрел – один труп. Но будь снайперка лучшим видом оружия – все армии мира состояли бы только из снайперов. Ан нет, снайпер, чтобы метко стрелять, нуждается в поддержке других бойцов, которые создадут необходимую огневую плотность для его прикрытия. Нет спору, ворваться в бой с оружием, убивающим одержимых с одного выстрела – весьма и весьма эффективно, да только «потрошитель» требует феноменального мастерства. Я не чувствую себя настолько великолепным бойцом, чтобы ставить свою жизнь на один-единственный выстрел, который нужно сделать с нулевыми допусками по точности и времени. Может быть, когда я тоже смогу двигаться быстрее, чем камера кадры делает – изменю свое мнение. А пока что я всего лишь человек и моя ставка – на плотность огня, а не один сверхмощный и сверхточный выстрел.

Лично мне неожиданное неприятие винтовки некоторыми курсантами показалось странным. Видимо, я не очень хорош в том, чтобы ставить себя на место других и пытаться смотреть на мир с их точки зрения. С другой стороны – и ладно. Если хотя бы треть освоит «потрошитель» на высоком уровне – это будет значительный прогресс по сравнению со схемой «один-два «кишкодера» на отряд».

По крайней мере, я на это надеюсь.

Дело уже перевалило за полдень, мы отобедали, затем курсанты отправились на полосу препятствий, а я вернулся в кабинет, и тут мне позвонили с проходной.

– Вас желают видеть два респектабельных господина, – сообщил мне дежурный.

Хм… Интересный он использовал оборот.

В моем родном Темерине такой речевой оборот сиберийского языка, как «респектабельный господин» был вполне себе в ходу, в отличие от других регионов, где говорили в основном на болгарском. Использовался он в случаях, когда незнакомец был прилично одет, но не носил дворянские регалии, если таковыми обладал, и говорящий, дабы не попасть впросак, использовал это словосочетание, достаточно вежливое и нейтральное по отношению как к состоятельному простолюдину, так и к дворянину. Видимо, тут примерно то же самое.

Я вышел к контрольно-пропускному пункту – и малость удивился, завидев двух мужчин средних лет в весьма необычайных нарядах. Оба в старомодных пиджаках-визитках, таких же брюках и лаковых туфлях с сильным закосом под старину, на головах – натуральные цилиндры, оба с тростями, в белых рубашках и с галстуками-бабочками. Но больше всего меня насторожили их лица: какие-то они… торжественные, что ли?

Завидев меня, оба изящным жестом приподняли цилиндры.

– Мое почтение, господа, – сказал я, – не могу ответить вам такой же любезностью, ибо только со стрельбища, и вообще фуражку не ношу… Вы по какому делу, осмелюсь спросить?

– Меня зовут Альберт, а моего спутника – Никлас, и мы беспокоим вас по сугубо личному деликатному делу, – сказал, улыбаясь, тот, что чуть ниже и чуть упитанней. – Можем мы перемолвиться парой слов, по возможности между шестью глазами?

Я предложил им пройти в пустующую комнату в караулке, указал на стол и стулья и сказал:

– Садитесь, будьте так любезны, и излагайте суть вашего дела.

Они чинно уселись напротив меня, сняв свои цилиндры и положив их сбоку от себя, и Альберт, лучезарно улыбаясь, сообщил:

– Мы – сваты. Сергий Корванский, глава Дома Корванских, будет рад видеть вас в качестве мужа его дочери, о чем мы имеем счастье вам сообщить.

Жизнь приучила меня моментально реагировать на любые события, но оказалось, что к такому она меня все же не готовила.