Страж империи

– Думаю, у меня есть ответ на этот вопрос. Вы накопали что-то по его кругу знакомств?

– Да, а что именно интересует?

– Кто его девушка?

Агент запнулся на секунду.

– Вот тут мы не преуспели. Нам мало что известно о его личной жизни, и это подозрительно.

– Я это и хотел услышать. Все сходится. У нас с Добровским была беседа по душам, и он признался, что встречается с девушкой, которая гораздо выше его по социальному положению. Долгое время об этом не знала даже семья девушки, оттого вы ничего и не накопали. Ее родня, естественно, против, и у Добровского единственный реальный шанс – пройти обучение, получить рыцарский ранг и прославиться. Оттого он и вкладывается сильнее всех. Его мотивация объясняет его прогресс, а если он прошел отбор нечестно, как-то ухитрившись обмануть комиссию – ну, так это даже плюс. Изворотливость и хитрость в нашем деле очень важны. Такие вот дела, агент.

– Это требует проверки. Если установим, кто его девушка – будем уверены, что он говорит правду.

– Угу. Как установите – сообщите.

– Разумеется. Всего доброго, и спасибо за информацию.

Как только он отключился, я набрал на внутреннем телефоне Скарлетт:

– Тут такое дело… Нужно найти одного дворянина.

– Кого именно? – деловито уточнила она.

– Про него известно, что он высокого положения человек и из весьма знатного Дома, имеет лабораторию, связанную с фармакологией, или просто важная шишка в этой отрасли, и у него есть дочь по имени Даринка. Сделать это надо в обход СБС.

– Хм… Попытаюсь. А зачем это?

– Я думаю, что он сможет помочь нашему делу.

* * *

На следующий день случились сразу два события.

Ранним утром пришла первая партия «потрошителей» – двадцать штук. Новенькие, со сладким запахом машинного масла и легким ароматом пороховой гари, значит, уже проверенные, а может, даже пристрелянные.

С ними привезли несколько ящиков «практических» боеприпасов, то бишь обычных патронов для крупнокалиберного пулемета, и небольшое количество специальных патронов, преимущественно осколочных и подкалиберных, а также документацию, причем к каждой винтовке прилагался не только ее собственный техпаспорт, но и техпаспорт ствола, включая стендовую мишень с технической кучностью.

Сами серийные «потрошители» с виду, как и говорил Потоцкий, были менее изящными, со множеством штампованных деталей, и оттого выглядели строже и угловатей. Как по мне, так даже лучше: все-таки винтовка – это оружие, а не произведение искусства.

По такому случаю я отменил занятия по физе и погнал курсантов вначале в лекционный зал, где познакомил их с новинкой, а оттуда в тир.

Как я и предполагал, поначалу дело пошло не гладко: «потрошитель» хоть и не «кишкодер», но его вес и отдача по сравнению с классическим пехотным оружием велики. Тем не менее, к концу учебных стрельб некоторые курсанты показали неплохой потенциал, а Гидеон Романский внезапно для всех показал великолепные навыки обращения с мощными винтовками.

Вначале он настрелял два магазина, привыкая к винтовке, а затем сменил свою мишень на чистую, вставил третий магазин и опустошил его быстрой серией, при этом все его пули легли в пределах грудной мишени с пятидесяти метров.

– Ничего себе, – присвистнул я, – Гидеон, да ты талантище…

Он пожал плечами:

– Да не то чтоб очень. Просто я с четырнадцати лет стрелял из отцовского штуцера… А с шестнадцати отец ужесточил мне норматив: чтобы получить карманные деньги на неделю, я должен был делать два точных выстрела с интервалом не более секунды, а мишень со временем становилась все меньше и начала двигаться… Поначалу казалось, что с такой конской отдачей не совладать, а потом стало получаться.

Рони Кайсан прищурился:

– Погоди-ка, а тот Романский, который лет сто назад нес службу на Краю с охотничьей двустволкой и прославился своим «дуплетом» – не твой ли предок?

– Не с двустволкой, а со штуцером, – уточнил Гидеон, – все-таки «африканские» штуцеры хоть и двуствольные – это совсем другой класс оружия, они нарезные и очень мощные. Да, мой прапрадед. С него и пошла семейная традиция, что все мужчины Дома, не обладающие минимум пятым уровнем дара, в обязательном порядке владели штуцером и умели из него метко стрелять.

– Оно и понятно, – усмехнулся я, – сто лет назад только охотничьи винтовки, стреляющие сверхмощными «слонобоями», давали не-магу какой-то шанс отбиться от одержимого. Но нынче у нас есть куча замечательных вещей, включая эти вот «потрошители». Что скажешь про них, Гидеон?

Он чуть подумал и ответил:

– Мне нравится, в принципе. Только как бы это сказать… Винтовка сама по себе не идет ни в какое сравнение со штуцером, мощность маловата, по мне. Вот эти чудо-патроны – в них вся соль… Но Чужак бы побрал, вы только представьте себе, а что смог бы штуцер, если бы соединить хитрые пули с его мощностью?!

Его слова натолкнули меня на довольно очевидную мысль, которую я раньше почему-то не замечал: вот если бы соединить мощь и калибр «кишкодера» с чрезвычайной разрушительностью хитроумных патронов Потоцкого…