Страж империи

– Жаль, – вздохнул я. – Держите меня в курсе по возможности.

– Конечно. Но это еще не все. Вы там случайно не завтракали только что?

– Не успел, а что?

– Покажу вам фотографии вскрытия трупа.

– Валяйте.

Он что-то понажимал на своем терминале, и у меня на экране появилась четкая фотография крупным планом. Труп одержимого внутри оказался практически обычным, если бы не одно «но»: вместо правого легкого – целый кластер красноватых кристаллов, расколотый надвое.

– Так вот что там издало хрустящий звук, когда я ему ребра рассек, – хмыкнул я.

– Ага. Приходилось такое видеть?

– Не-а. Они если и отращивают такие кристаллы – то из кожи.

Матесон кивнул:

– Это да. Вот только теперь у нас новый экземпляр. Ладно, что ж поделать, отправляем в один секретный НИИ – может, они чего нового откроют.

Он попрощался и отключился, а я лег досыпать, мысленно отметив, что одержимые и культисты, видимо, меняют не только свой способ действий.

* * *

Примерно неделю я маялся скукой и наслаждался тишиной. Тренировки шли своим чередом, и мои курсанты на собственном опыте познали смысл поговорки, распространенной в спецучебках СТО: «Последний легкий день был вчера».

Доктор Толоконникова предоставила мне отчет, согласно которому часть курсантов потеряла в весе. Как я и предполагал, это оказались «платники»: нормальным курсантам, которые до этого учились в весьма крутых школах, терять оказалось нечего по причине отсутствия жира в организме.

За эту неделю я, как следует поразмыслив, решил разделить весь отряд на два отделения – «синих» и «красных». В «синие» вошли двадцать пять сильнейших курсантов, и я даже не удивился, когда своим старостой они избрали Аристарха. Остальные вошли в «красное» отделение – все восемнадцать «платников» и еще шесть самых слабых из обычных курсантов, включая Таю Бурах. Таким образом, среди «платников» теперь есть и сильные парни, так что деление на нормальных и слабаков уже не так очевидно, кроме того, можно дифференцировать нагрузки.

Главной причиной разделения стало некоторое мое переосмысление методики: я не буду отсеивать слабых, ведь, справедливости ради, когда я сам поступал в спецучебку, то был еще слабее этих. Потому пусть и они получат свой шанс… если смогут.

Потому что отсеивать я все-таки буду. Но не тех, кто недостаточно силен телом, а тех, кто слаб духом.

В конце первой недели я сверился со своими записями и пришел к выводу, что прогресс есть у всех, но явно не фонтан. Что хуже – курсанты стали угрюмее, даже весельчаки-оптимисты. Ничего удивительного: шутки тоже требуют сил, а инструктора постарались, чтобы их не осталось совсем.

Ладно, пора показать, почем кило лиха.

В казарме установили динамики, запускавшие сигнал побудки каждые пять минут, и на следующее утреннее построение у курсантов был несколько безумный вид.

– Сэр, вам не кажется, что это перебор? – задал риторический вопрос курсант по имени Ковалевски, входящий в «синее» отделение.

– А что не так? – удивился я.

– Мы так неврастениками станем. Я уже молчу, что после этой бешеной ночки сил нету вовсе.

– Ну это как раз не проблема. Все желающие могут обратиться в медпункт, там госпожа Толоконникова с радостью выпишет путевку на курорт.

– Простите?

– Мы можем поступить так: истязание сиреной прекратится, если кто-нибудь один из вас сдастся и покинет училище. Ну же, леди и джентльмены! Один уходит – остальные спят спокойно. Ну или как минимум без сирены. Смелее же! Всего один шаг вперед и пара слов – «с меня хватит» – и муки закончатся. – Я прошелся вдоль строя, который следил за мной мрачными взглядами, полными затаенной ненависти, и улыбнулся: – желающих нет, да? Понимаю, признать себя слабаком перед всем строем… Можно в любой момент улучить миг, когда никто не смотрит, забежать ко мне в кабинет, сказать, что с вас хватит – и быстренько драпануть отсюда домой, к маме с папой. В этом нет ничего постыдного, на самом деле, просто быть истребителем – не для всех. Тут недостаточно быть лучшим – нужно быть особенным. Исключительным. Если вы не чувствуете себя особенными – значит, не тяните кота за хвост. Все равно не дойдете до выпуска.

– Сэр, в чем логика? – желчно спросил Варински, тот самый курсант, который отжимался в первый день. – Вначале вы говорите, что умышленно сожгли за нами мосты, чтоб мы не могли бросить учебку. Теперь сами предлагаете ее бросить!

Я остановился напротив него.