Страж империи

– Нас было двое – я и Саша Арклайт. Одержимые и Порча не умеют смотреть вверх, им требуется время, чтобы постичь трехмерность нашего мира, и поэтому они нас чуяли, но не могли найти. Саша был шестым уровнем, возможно, с перспективами дорасти до седьмого, а я – максимум слабая шестерка без предрасположенностей, а то и сильная пятерка. Мы сидели на том чердаке рядом, обнявшись… и вышло так, что он «затенял» меня. На фоне его ауры, или как там нас видели эфириалы, я был для них незаметен. Ну, если тебе в глаза светит фара машины и фонарь – фонаря ты не заметишь. Саша был из семьи боевых магов, и отец готовил его к стезе воина. У него была железная воля – об него последовательно убились несколько эфириалов…

– Как это – убились об него? – не поняла Роксана.

– Если попытка эфириала захватить разум человека заходит слишком далеко – эфириал проходит точку невозвращения и оказывается, фигурально выражаясь, запечатанным в теле человека, и если проигрывает борьбу – прекращает существование. Таким образом, Саша уничтожил нескольких эфириалов, оказавшись сильнее их… но, чтоб мои слова не создали у тебя впечатления о легкости его победы – это заняло несколько дней. Несколько дней борьбы с чужеродной мерзостью в своей голове и неописуемых страданий, когда две сущности – душа и эфириал – рвут друг друга в клочья в незримой схватке. А я сидел рядом, дрожа от ужаса и горя, и ничего не мог поделать. Никак не мог ему помочь. В конце концов, локальное сопряжение закрылось, и группы зачистки начали выбивать всю ту мерзость… Но в голове Сашика сидел очередной эфириал, а его собственные силы уже давно иссякли. И когда Саша понял, что ему не победить – выбрался на крышу и спрыгнул вниз, убив себя и его. А я выжил только потому, что он сумел продержаться достаточно долго.

Роксана молча обдумала мой рассказ и спросила:

– Так это потому ты выдал себя за него и отомстил его дяде?

– Ага. Это все, чем я смог ему отплатить. А теперь… Теперь я пытаюсь делать то, что наверняка делал бы Саша, если б выжил, и надеюсь, что справляюсь не хуже, чем справлялся бы он.

– Ты замечательно справляешься, Саша. Он бы тобой гордился… Прости, что разворошила кучу жутких воспоминаний…

– Ничего ты не разворошила. Я помню об этом всегда… и слова Сашика о том, что они тоже «смертны». Что они, заявляясь в наш мир, подписывают себе приговор, как только связывают себя со смертной и уязвимой плотью. Не знаю, есть ли рай для нас – но знаю точно, что для эфирной наволочи посмертия нет: попал в мой прицел – конечная станция, приехали! И ничто на свете не радует меня так, как эта мысль в тот момент, когда я жму на спуск.

* * *

Все хорошее когда-нибудь заканчивается, и мой визит тоже подошел к концу. По правде говоря, я об этом не очень-то сожалел: мы с Роксаной оторвались на полную катушку. Вначале постельные утехи, потом приехали вкусняшки вместе с главным блюдом – гуляшом по-сегедски. Потом мы снова вернулись в спальню и не покидали ее до шести вечера, так что вымотался даже я, за Роксану и говорить нечего. Все-таки, видимся мы куда реже, чем нам хотелось бы.

В половине седьмого я напялил свою парадную форму, поцеловал на прощание Рокси и спустился вниз.

Скарлетт уже ждала меня. Я сел в машину и заметил, что она выглядит как-то мягче, чем обычно.

Когда мы выехали за контрольно-пропускной пункт, я спросил:

– Слушай, а ты замужем?

– Да, а что?

Понятно. Она тоже времени зря не теряла.

– Да так. Столько времени знакомы, а я как-то не спросил… Муж в Светлограде, а ты за десятки километров торчишь… Мы-то с министром каждый свою мечту в реальность воплощаем, а ты за здорово живешь вынуждена вдалеке от дома торчать…

Он чуть улыбнулась:

– Как говорится, служба не дружба.

– А муж чем занимается? Особенно когда тебя днями дома нет…

Скарлетт хихикнула:

– Художник он, и в жизни у него две страсти – я и картины. Ну или в обратном порядке – картины и я… Так что по числу и размерам новых картин я зачастую легко определяю, как муж время тратит в мое отсутствие.

Вскоре пошел дождь и Скарлетт сбавила скорость. Затем солнце укатилось за кромку леса, мы к этому времени проехали половину дороги, миновав мост, делящий путь почти ровно пополам – и тут мотор фыркнул и заглох.

Попытки завести машину не увенчались успехом.

– Звони на базу, пусть вышлют за нами тягач, – сказал я.

Скарлетт позвонила и описала наше затруднение, на базе ее заверили, что часа через три приедут – и тут с потолка упала первая капля.

– Вот только протекающего люка нам не хватало!

– И не говори… Какие будут предложения? В багажнике есть брезент или что-то вроде?

– Да вот если бы, – вздохнула Скарлетт.

Я выглянул в окошко и сквозь пока еще редкую пелену дождя заметил отблески света на бетонной плите: под мостом, который мы только-только миновали, явно находится источник света, освещающий бетонные плиты, которыми покрыты покатые стенки водосборного канала.

– Под мостом кто-то есть, – сказал я и взял с заднего сидения «потрошитель».

Скарлетт расстегнула кобуру, вынула пистолет и передернула затвор:

– Проверим?

– У тебя пули хотя бы с фосфором?