Страж Империи. Хранитель Цветка (СИ)

— Пусть твои люди узнают расписание Розарес на эту неделю. Где и когда она будет. А также все что возможно про ее семью. Отца и сестру.

— А разве она не единственная наследница?

— У нее есть сестра. Она сбежала много лет назад. Поэтому сомневаюсь, что информации будет много. Но все же постарайся.

— Я всегда стараюсь, милый. Но может все-таки объяснишь, что происходит?

Маркус слегка нахмурился.

— Похоже, то дело, что она предложила, стало личным для меня.

Сюзан молчала, обдумывая его слова. Потом заметила:

— Для тебя личным становится лишь то, что касается семьи. Насколько я знаю ни мне, ни девочкам ничего не угрожает. — Она перевела взгляд на молчавшую Вираю. — Сомневаюсь, что и ей тоже. В городе до сих пор шепчутся о том дне. И вряд ли кто-то сунется к вам вновь. Или появилась другая опасность, о которой я еще не знаю?

— Это связано с прошлым. Сестрам вообще не обязательно об этом знать.

— Хорошо, — согласилась женщина. — Останешься на обед?

Маркус перевел взгляд на брюнетку, молча спрашивая об этом у нее. Это не укрылось от взгляда женщины. Сюзанн свела брови, но тут же отвернулась, пряча недовольный взгляд. В отличие от близняшек женщина никак не хотела принять их отношений. Похоже, не только Маркусу придется налаживать отношения с ее близкими, но и ей с Сюзанн. И она не собиралась откладывать это, поэтому коротко кивнула Маркусу, соглашаясь.

— Мы ушли из кафе так и не пообедав.

— Тогда сообщу повару, что у нас гости.

Женщина направилась к двери, когда Вирая негромко спросила, заставив ее остановиться.

— А вы можете рассказать о детстве Маркуса? Может, Елена что-то рассказывала о дне, когда нашла его?

Сюзан резко обернулась к девушке. И по выражению ее лица Маркус понял — Сюз о чем-то умалчивает.

— Что Елена говорила?

— Почему вдруг сейчас ты об этом вспомнил? Тебя никогда не интересовало прошлое.

— Сюзан, что рассказала тебе Елена?

— Лишь то, что нашла тебя на улице ночью. Объявления о пропавшем ребенке так и не поступило. Поэтому она хотела сдать тебя в приют, но не смогла. — Женщина замолчала. Чуть прикусила нижнюю губу, задумавшись. Потом прошла к сейфу и среди бумаг отыскала потрепанный конверт. Протянула его Маркусу.

— Она отдала мне его где-то за три месяца до смерти. Сказала отдать тебе, когда заинтересуешься своим прошлым. Я спросила, что делать, если ты так и не спросишь. Елена ответила — значит, не стоит ворошить его.

Маркус, не размышляя, вскрыл конверт.

Некоторые строчки скакали вверх-вниз, а буквы были написаны дрожащей рукой. Но письмо точно было написано витиеватым почерком Елены. Мужчина отошел к камину, пробегая глазами строчки.

«Маркус.

Мой дорогой сын.

Ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. А тебе стало интересно пошлое и ты начал задавать вопросы Сюзанн. Я очень надеюсь, что с девочкой все хорошо несмотря на то, что она пережила.

Прости.

Прости, что не рассказала тебе обо всем сама. Прости, что не могу видеть каким сильным мужчиной ты стал.

Наверное, стоило рассказать тебе об этом давно.

Но я так и не решилась, эгоистично храня эту тайну ото всех, даже от Сюзанн.

Прости, что солгала тебе о том, что нашла тебя на улице. Это не так.

Тебя отдала мне твоя мать.

Она была в отчаянии. Ты был любим ею. Это ясно читалось в ее глазах. Таких же зеленющих, как у тебя. Иногда, смотря на тебя, на то, как ты растешь, я вспоминала взгляд, с которым она уходила.

Она хотела забрать тебя.

И обязательно бы сделала это.

Я не знаю всей истории.

Они появились в соседнем доме примерно за две недели до случившегося. Я видела, как она играла с тобой на улице. Пару раз сталкивались в магазине. Она даже заговорила со мной, чего не делали местные, знающие, чем я занимаюсь. Это было так неожиданно.

Ей, наверное, было не больше двадцати. От нее словно исходило тепло и свет. А улыбка при встречах была такой искренней.

Твой отец уходил утром и возвращался, когда темнело. Я не видела его. Она сказала, что он работает. Обмолвилась, что ей опасно выходить на улицу, но ты был таким любопытным, и она не хотела держать тебя в квартире. Рассказала, что часто переезжают, и ты совсем не общаешься со сверстниками.

Я видела, что им не хватает денег. И купила что-то из еды и одежды для тебя. Твоя мать со слезами благодарила меня. И я не понимала почему.

Тебе было девять месяцев и уже резались зубки. В те дни ты температурил, и из-за этого вы задержались. Она не хотела отправляться в другой город, боясь осложнений.

В тот вечер она прибежала с тобой на руках к заведению. Старика Эйджина не было. Она отдала спящего тебя мне, попросив приглядеть пару дней. Я не могла оставить тебя у себя. Она убежала, не став слушать мои возражения.

Я хотела бросить тебя на улице. Прости.

И пошла за ней. До сих пор не знаю, стоило ли это делать.

Мужчину били. Она громко кричала.

А я стояла и смотрела на все со стороны. И ничего не делала.