Страж Китежа

Змейка промолчала, так и не сумев выдавить из себя ни слова. Ведь та анима, что вселяла в носителя чувство уверенности, на неё действовала как-то иначе. Она будто приказывала покориться и опустить голову, приказывала смириться с судьбой и подчиниться воле её владельца. Иными словами, эта анима в глазах Эриды была антиподом анимы Элина, который никогда ей не приказывал.

А тоннель тем временем остался позади, и перерождённый остановился перед явно недавно распахнувшимися дверьми, покрытыми весьма приметной и детализированной резьбой. И если материал остался всё тем же – костями демонических зверей, – то собранное из них изображение поразило званых гостей тем, что запечатлела рука неизвестного творца.

В самом центре «полотна» находился весьма узнаваемый мир-сфера, контуры материков которого отпечатались в памяти Элина ещё в юности. На поверхности планеты, опустившись на одно колено, стоял мужчина, шлем которого позволял предположить, что здесь был запечатлён Марагос в том виде, в котором его запомнили симбионты…

Вот только Элин никак не мог сосредоточиться, переводя взгляд с посоха в руках Марагоса на артефакт, от и до созданный самим перерождённым.

Определённо, какие-то отличия в них были, но сходство формы и некоторых отдельных элементов случайным сходством оправдать было нельзя.

«Всё больше и больше вопросов».

– И так мало ответов, юный Элин?

Перерождённый не успел закончить обращённую к Эриде мысль, когда в дверном проёме перед ним появился тот человек, само существование которого грозило порушить все представления человечества о мироздании. Качнув головой, мужчина соответствующим жестом предложил Элину пройти внутрь залы за его спиной и замер, перехватив взгляд таких же, как у него, изумрудных глаз.

– Я не враг тебе, что стоило давным-давно понять.

– Но друг ли?

От Элина не укрылся тот факт, что фигура перед ним была всего лишь образом. Реалистичной, но всё ещё нематериальной иллюзией, источником которой, казалось, являлись сами стены этого места.

– Я опасаюсь всего того, чего не понимаю, и ты в этот список тоже входишь, Марагос.

– Марагос? – Фантом хмыкнул. – Помнить об этом имени должны лишь симбионты. Значит, ты всё же столкнулся с ними… – Маска задумчивости легла на его лицо, но спустя секунду мужчина вновь вернул себе самообладание. – Сколько раз ты погиб, Элин?

«Что ж, теперь я по крайней мере не юный», – подметил перерождённый в своих мыслях, пытаясь решить, стоит ли ему открываться этой на удивление самостоятельной иллюзии.

Перерождённый ожидал чего угодно, начиная от лабиринта с загадками и заранее записанными проекциями до простой библиотеки, в которой будет собрано всё то, что хотел передать наследнику неизвестный, но все эти ожидания были цинично разбиты и втоптаны в грязь. Стало очевидно, что это место создал Марагос, каким-то образом оставивший вот такую разумную и бессмертную копию себя.

– Дважды. Когда отыскал гримуар и когда столкнулся с симбионтами, принявшими меня за тебя. – Сделав непростой выбор, Элин самую малость расслабился, смирившись с собственным непониманием. – Но мне казалось, что обо всём этом ты должен был знать и так…

Перерождённый смутно догадывался о том, что этот вопрос изначально был лишён смысла, так как перед ним стояло отнюдь не живое существо, но он хотел задать направление разговора, чтобы как можно быстрее получить ответы.

– Ты правда хочешь говорить о столь важных вещах посреди коридора?

Фантом развернулся, степенным шагом направившись вглубь зала, в котором обнаружился в числе всего прочего и стол с парой монолитных каменных стульев. Элину оставалось лишь в очередной раз подивиться тому, до какой степени иллюзия походила на человека, да последовать за ней, внимательно осматриваясь.

– Как ты уже понял, я – фантом, иллюзия, в которую настоящий «я» заключил копию своей личности и ту часть памяти, которой хотел поделиться. И с момента своего рождения я знал только то, что происходило до. После мне было неведомо, но наша встреча всё равно была предсказана…

– Судя по твоему вопросу, предсказание оказалось не слишком точным. – Элин вроде и огрызнулся, но инициатива не торопилась переходить в его руки. – Как ты смотришь на то, что я буду спрашивать, а ты отвечать?

– В конечном итоге мне всё равно придётся многое объяснить, ведь твои вопросы… они ограничены. – Фантом не изменился в лице, и даже его тон остался тем же, но Элин почувствовал отголоски неприятной липкой снисходительности. – Спрашивай, Элин.