Страж Либерилля

— «Фонарь» не надо! — торопливей, чем следовало бы, ответил за Густава я: мало ли что в нем может быть напечатано? Затем украдкой оглядел с виду как будто каменные лица: никто не улыбался, Кристина вообще смотрела куда-то в сторону. Но на всякий случай все же пояснил: — Зачем нам вчерашняя?

— Ого! В ней даже портрет Стража есть! — воскликнул Густав, в чьи руки «Столичные хроники» попали первым. — Не пойму… Кого-то он мне напоминает!

Второй экземпляр он протянул на заднее сиденье, и я уже было за него взялся, когда газету ловко выдернула из моих рук Кристина. И тут же заулыбалась:

— По-моему, я его тоже знаю!

«Остряки! — разглядывал я портрет Стража через плечо Кристины. — Даже отдаленного сходства нет».

Портрет Стража в точности соответствовал описанию в интервью, над которым мы все так потешались. Маска на лице, грива седых волос, один глаз светлее, другой, соответственно, темнее. Присутствовал и шрам на щеке, правда, на черно-белом портрете увидеть багровый цвет было невозможно.

«Ну и чего между нами общего? Помимо всего прочего, выглядит он лет на сорок».

— Что там хоть пишут? — поинтересовался я у Густава, потому что Кристина смеялась, газета в ее руках дрожала и прочесть нельзя было ни строчки.

— Оказывается, их там было восемь, — ответил за него Дуг, читающий газету вместе с ним. — Но это чепуха, что взять с газетчиков? Всего-то в два раза прибавили. Интересно другое. Знаешь, кого в одном из них признали? Если, конечно, снова не врут.

— Кого? — уточнил я без особого интереса, все равно не знаю.

— Глиберта, не больше и не меньше.

Вот о Глиберте я как раз был наслышан.

— А кто он такой? — спросила Кристина.

— Очень плохой человек, наемный убийца. По нему давно уже электрический стул плачет, — пояснил Рамсир, ну а мне только и оставалось, что кивнуть соглашаясь. Все верно: Глиберт — самый настоящий убийца, и жертв на его счету не менее десятка. Причем среди них и женщины, и дети. Единственное, до сего момента я не знал, что он герве.

«Странно, что Кристина не знает о Глиберте», — успел подумать я, когда услышал:

— Это не тот, который тогда, в Хонсо?..

Спрашивая, Кристина побледнела. Еще бы, ужасная резня. Прошло уже несколько лет, но люди до сих пор вспоминают об этом с содроганием. Ночью в дом, где с многочисленным семейством проживал отставной полковник колониальных войск, проникли какие-то негодяи и буквально утопили все в крови, не пощадив даже малолетних детей. Говорят, это была месть полковнику за что-то, произошедшее во время его службы в далекой заморской колонии Претто, где герве составляют чуть ли не треть коренного населения. Месть — дело святое, но при чем тут невинные дети?

— Именно он, — подтвердил Дуглас.

— И поделом ему тогда, — сказала Кристина.

— Интересно, кто из них был Глиберт? — задумчиво протянул Ковар.

— Да какая разница? Главное, что он наконец-то сдох, — вполне резонно заметил Рамсир.

И все-таки мне было интересно: кто его отправил на давно приготовленную ему раскаленную сковородку: Густав, я или Кристина? У меня шансы в два раза выше, но Рамсир прав — главное, что Глиберт мертв.

— Все, поехали, потом обсудим. Нам сегодня еще жилье предстоит подыскать.

— Крис, к самому дому подъезжать? — поинтересовался Густав, имея в виду конечно же дом Кристины.

— Нет, со стороны улицы Мечников. Там недалеко.

Там действительно было недалеко — всего-то пересечь сквер. Как раз хватит времени, чтобы задать свои и, как я понял, ответить на ее вопросы.

— Наверное, было очень страшно? — спросил я Кристину, когда мы под руку шествовали по цветущей аллее.

Кристина шла слева от меня, как это принято у офицеров, что позволяет им при необходимости козырять без всяких помех. Козырять мне никому и в голову бы не пришло, но поскольку я ни в коей мере не являлся амбидекстром,[13] а был обычным правшой, выхватить оружие при внезапно возникшей опасности получилось бы у меня куда быстрее, чем если бы Кристина шла справа.

Кстати, Винсенте развитию моей ведомой руки особого внимания не уделял, заявив однажды, что человеческая жизнь небесконечна, а количество часов в сутках ограничено.

— Конечно, все это не походило на веселый пикничок, но я намного сильнее, чем ты думаешь, Крис, — ответила Кристина. — И вот что меня еще утешает: а вдруг тот, в комнате, действительно был Глибертом?

— Скорее всего, так оно и есть на самом деле, — кивнул я, лихорадочно придумывая обоснование для своего заявления. Ведь если Кристине действительно становится легче при мысли о том, что она убила не просто человека, а такого негодяя, как Глиберт, то какой смысл ее разубеждать?

Хотя нормальных людей там не было, и за любого из них совесть мучить не должна. Потом мне пришла в голову вот такая мысль. Наслышан я, что Глиберт всегда работает в одиночку или, в крайнем случае, с помощником. То, что они заявились туда вчетвером, непременно должно говорить о многом.

Но нет, Кристина лишь кивнула, не став задавать никаких вопросов. Всегда так: особенно сильно веришь в то, во что очень хочется верить.