Страж неидеального мира (СИ)

В этом Александр не сомневался. Полицейская дубинка способна творить настоящие чудеса.

- Господин инспектор? - В допросную заглянул японец в полицейской униформе. Конвоиры, тем временем, потащили арестанта прочь. Афонов ему, честно говоря, не завидовал. Сам виноват... придурок.

- А, Ешида-кун. Как успехи?

- Пусто, господин инспектор, - полицейский виновато развел руками.

- Я отправил парней обыскать квартиру, которую занимал Мейер. Но, как видите, похвастаться нечем. - Объяснил Афонову Такаги.

- Он и квартирой разжился? - Удивился штабс-капитан. Накано и Ванеева Андреас напоминал нелепым документом, но вот амнезией и неумением обустроиться в незнакомой стране тут и не пахло. Найденыши-то жили исключительно за счет консульства и японской префектуры.

- Квартирой, пистолетом, наличностью... Если б не покушение и очередной, гм, поддельный документ, я бы в жизни не провел между ними параллели.

Афонов задумчиво кивнул. Мейер больше напоминал засланца американской или итальянской мафии... Вернее, напоминал бы при минимальном наличии мозгов. Опять же, вопрос - раз уж с серым веществом у парня явные перебои, где ж он пистолет достал?

- Вот здесь распишитесь, пожалуйста.

Виктор послушно поставил закорючку, знакомую лишь по продемонстрированному штабс-капитаном паспорту. Впрочем, рука привычным, отточенным жестом вывела причудливую загогулину. Заявление на получение российского гражданства исчезло в портфеле работника консульства. В небольшую квартиру, снятую Ванееву все тем же консульством, подчиненный Шипкина заглянул полчаса назад. Выпил предложенную чашку чая и заставил Виктора прочитать текст присяги на верность Российской империи, народу и императорскому дому - ее нужно будет принести перед получением паспорта. Ну и собрал целую коллекцию автографов на ворохе различных документов.

- Я слышал, госпожа Накано отказалась от предложенной префектурой квартиры... К ней вернулась память?

- Да нет, - улыбнулся Виктор, - решила поселиться у меня.

- Ну, в таком случае поздравляю. - щелкнул, закрываясь, портфель, мужчина поднялся из-за стола.

То ли из-за неловкого движения, то ли просто треклятый компьютер оказался слишком чувствительным, но чудо японской техники выскочило из спящего режима и продемонстрировало миру заставку очередного документального фильма - Виктор в последнее время очень ими увлекся. Как назло, именно в этот момент руки дошли до американских 'поездов смерти'.

- Гм, гм... Господин Ванеев... Вы ведь знаете, что в России сейчас идет дискуссия о запрете этого, гм, произведения как содержащего антироссийскую пропаганду? - Подчиненный Шипкина, увидев, чем развлекается на досуге Виктор, моментально помрачнел.

- Теперь знаю. - Новость не показалась такой уж удивительной, с учетом того, что фильм он посмотреть уже успел.

- Американцам в таких вопросах свойственна фантастическая пристрастность, - наставительно провозгласил чиновник, - некоторые вещи они в упор не видят, а другие раздувают до совершенно сумасбродных масштабов. Если уж вам так интересна эта тема - лучше посмотрите 'историю Российской Германии'.

Заверив мужчину, что он именно так и поступит, Виктор закрыл за ним дверь. Мало удивительного, что консул так отреагировал - американцы в киноленте наступили на одну из самых болезненных для России мозолей. Хорошо так наступили - с размаху и каблуком.

Немного подумав, Виктор удалил злополучный фильм. Эти документалисты вполне друг друга стоят. В России долго и охотно рассказывают о возникших после русско-немецкой войны губерниях, центрами которых стали Мюнхен, Берлин и Кенигсберг. О том, как немцы, которым нацисты успели основательно промыть мозги, наотрез игнорировали любые попытки царского правительства найти общий язык с новыми подданными. И о том, что фрицы, сами, в общем-то, развязавшие войну, называли присоединение к России не иначе как 'азиатским игом'. А самих русских - дикарями. И ждали освобождения со стороны 'цивилизованной Европы'. Некоторые даже всерьез рассчитывали, что после такого освобождения Франция позволит Гитлеру вернуться с Корсики, где он содержался не то как пленный, не то как заключенный. Наивно, конечно: при назначении главы Германской Республики - огрызка Третьего Рейха и, по совместительству, французского протектората, персона Гитлера даже не рассматривалась. Западные соседи к немцам относились со смесью презрения и злобы. И ближе к концу русско-немецкой войны охотно в нее включились на стороне победителей, сумев-таки урвать себе немалый куш.