Страж неидеального мира (СИ)

Взошедший на престол Александр IV оказался перед очень невеселой дилеммой. С одной стороны - англичане, вовсю занимающиеся формированием в русской Германии подпольных отрядов. С другой - немцы, порождающие таких радикалов, что на их фоне и Гитлер казался респектабельным консерватором. Ну и война с бывшими западными союзниками по Антанте, в близости которой не сомневался никто. Великобритания и Франция, обнаружив на границе Россию, откусившую столь впечатляющий кусок, даже не слишком-то и скрывали военных приготовлений. Восточный сосед в их глазах стал главной и единственной угрозой. За спинами союзников отчетливо возвышалась тень Штатов.

А вот дальше российские фильмы умолкали. А американские и английские, напротив, заливались, аки соловьи. Было из-за чего. Осатаневший от бесплодных попыток подружиться с новыми подданными, Александр IV одним росчерком пера - вернее авторучки - поставил себя рядом с Иваном Грозным.

'В Сибирь!' - короткая резолюция императора на очередном докладе вызвала в российских верхах жуткий переполох. Одним из первых царя поддержал тогдашний глава охранки, граф Финкельштейн. Этнический, к слову, немец.

За сорок второй год на восток вывезли сорок миллионов человек. И, конечно, российские железные дороги к такой задаче оказались не готовы. Огромные эшелоны, под завязку набитые людьми, еле ползли сквозь сибирские морозы, не хватало теплой одежды, топлива для обогрева, провизии... К сорок третьему, когда война с англичанами и французами все-таки началась, немцев в России осталось чуть больше пятнадцати миллионов. Остальные лежат в безымянных кладбищах, раскиданных вдоль Транссиба. Или - в Сибири и Забайкалье, где переселенцев выбрасывали чуть ли не посреди заснеженной тайги. Мол, кичитесь заложенным в германских генах созидательным началом - вот и валяйте, созидайте. Гитлер, узнав о происходящем, покончил с собой.

Россия получила безопасный тыл на западе, а Охранная Канцелярия - то, что некоторые полагали нешуточным пятном на мундире. Рузвельт объявил Россию империей зла. Черчилль - азиатской ордой, на борьбу с которой должна встать вся европейская цивилизация. Русские исследователи вопроса закономерно указывали, что английского оружия, найденного после депортации, хватило бы на несколько дивизий. Виктору этот аргумент казался слабоватым - особенно если вспомнить, сколько вокруг Транссиба детских могил.

- Ты что, Достоевского перечитал? Откуда такая скорбь на челе? - Кэйко обладала фантастической способностью. Японка умудрялась даже на высоченных каблуках передвигаться столь бесшумно, что без труда дала бы фору любой кошке. Он даже не услышал, что она вернулась

- Привет, - Виктор улыбнулся, - да ничего особенного.

- Нет уж, рассказывай. Если тебя что-то тревожит, я хочу знать, что именно. - Веселье с миловидного лица исчезло, сменившись мрачной озабоченностью. Вот теперь, если не объяснить - причем честно! - что стало причиной плохого настроения, она не отстанет. Вернее, очень сильно обидится.

Виктор, вздохнув, поведал о злополучном фильме. Не то чтобы он его и впрямь 'тревожил', но... Ай!

Японка, только что внимательно слушавшая покаянные рассуждения о превратившейся в геноцид депортации, костяшками пальцев взяла Виктора за нос. Миниатюрные пальчики ничуть не уступали стальным тискам.

- Знаешь, в чем ваша проблема? Всех русских. Вы очень добрые, но беда не в этом. Беда в том, что вы пытаетесь натянуть свою доброту на весь белый свет.

- Ммм... - Было чертовски больно, но Кэйко и не подумала разжимать пальцы. А с зажатым носом не сильно-то поспоришь.

- И еще проблема в том, что вы упертые, как паровоз. Ну ничего, перевоспитаем. Впредь, Витя, трать доброту на меня. Еще на свою страну, друзей... И постарайся этой доброты дарить столько, чтобы на врагов ее не оставалось.

- Послушайте, Мейер, вы сами-то понимаете, что разыгрывать психа - идиотская затея?

Андреас сжался в углу камеры, обхватив себя руками. От былой хамоватости не осталось и следа. Затравленный взгляд впился в лицо Афонова. Внешне парень был в полном порядке, но что ж с того? Резиновой палкой нетрудно забить человека до смерти так, что он будет выглядеть как огурчик.

Афонов и сам не знал, зачем он добился от Такаги разрешения на визит. Вот хоть ты тресни, не нравилось ему, когда с людьми поступают таким образом. Хотя, из песни слова не выкинешь, в подвалах охранки в Петербурге тоже много чего с людьми делают.

- Понимаю. - Мрачно ответил парень, смерив Александра безнадежным взглядом.

- Так какого черта?.. - Растерялся штабс-капитан. Мейер совсем не походил на психа. Вернее, на сумасшедшего-то он и впрямь смахивал, а вот на прикидывающегося таковым - нет.

- У меня нет ответов, которые бы вас устроили. - Обреченно пробормотал немец.

- Лично меня вполне устроит правда. - Заверил Афонов. Несколько часов назад хамоватый американец вызывал зуд в кулаках. Сейчас же, жалкий и скорчившийся - лишь горькое сочувствие.

- Правда в том, что я потерял самообладание. - Буркнул Мейер, уткнувшись взглядом в пол. - Нужно было наплевать на этих ублюдков и уматывать.