Страж неприступных гор

Разрушенный Рикс, в котором вместо обычных жителей обитали какие-то банды, никому не пришелся по вкусу. Однако в нем работало нечто вроде таверн (в чем-то похожих на знаменитый «Покоритель»), можно было даже поторговать награбленным тут и там добром. Удалось купить немного обуви. Не знавшие языка моряки все время держались вместе, ибо так было безопаснее. По каким-то причинам мало какая банда насчитывала больше двадцати — тридцати человек, и все смотрели друг на друга волком, так что вдвое более сильный отряд Риди мог не опасаться нападения, по крайней мере до того момента, пока кто-то с кем-то наконец не договорится. Момент этот мог наступить быстрее, чем казалось, прежде всего из-за капитанши. Неплохое оружие моряков притягивало алчные взгляды, точно так же смотрели и моряки на ноги горцев, обутые в приличные сапоги и башмаки, однако при виде Слепой Риди любой местный оборванец останавливался с раскрытым ртом, готовый протереть глаза; иногда замолкали целые толпы.

Похоже, с самого начала времен никто здесь не видел подобной женщины. Обладание этаким добром сделало бы хозяина богатым — ведь даже допуская к ней всего пятнадцать мужиков в день, он мог нажить целое состояние. Женщин тут не имелось вообще — они приходили в негодность быстрее, чем сапоги. Якобы сто лет назад по Тяжелым горам ходила очень красивая разбойница Хель-Крегири, а еще раньше Охотница, ростом выше самого крупного мужчины, которая стреляла из двух арбалетов сразу и убивала стервятников — огромных птиц, таких же разумных, как человек или кот, — пока не перебила их всех. Собственно, никто уже не верил, что они вообще существовали. Но Хель-Крегири и Охотница наверняка не были такими, как эта.

Рикс, разрушенный и покинутый жителями город, в котором не было даже кусочка дерева, ибо все пошло на дрова, показался морякам с «Трупа» настоящим краем мира. И действительно — именно здесь заканчивался нормальный мир как таковой. Рикс всегда был воротами Тяжелых гор — из всех городов Громбеларда именно он находился ближе всего к Армекту и Дартану. Сюда еще приходил кто-то извне, торговал скудной добычей, награбленной у селян, иногда отобранной у путников на пограничье. За Риксом уже не существовало ничего. Руины Бадора, Громба и Рахгара не были человеческими поселениями, в лучшем случае вехами на пути банд, которые шли по горной дороге в сторону Лонда, а затем снова бежали в горы, преследуемые имперскими солдатами. Однако портовый Лонд, последний в цепи гробмелардских городов, не имел ничего общего с теми, что в горах. Город-государство, скорее армектанский, чем громбелардский, тянул живительные соки из моря.

Когда-то в Громбеларде жили двуногие волки — но также серны и олени, позволявшие волкам существовать. Стаи хищников держали в узде лесничие — имперский Громбелардский легион. Когда лесничие ушли, многие боязливые травоядные двинулись следом за ними, а остальных в мгновение ока загрызли кровожадные звери, которые, в отличие от настоящих волков, убивали не столько от голода, сколько для удовольствия. В Громбеларде остались лишь волчьи стаи, истреблявшие одна другую, вырывавшие друг у друга из клыков жалкие остатки добычи, притащенной откуда-то из-за пределов края. Бывшая вторая провинция превратилась в клоаку Шерера, место, куда стекались худшие нечистоты. Выгребная яма то несколько подсыхала, то наполнялась снова. Всегда находились такие, кто нигде больше не мог найти себе места и потому шел в Громбелард, рассчитывая… а кто его знает, на что? На то, что сможет командовать себе подобными. На жизнь в краю полного беззакония, где хватало меча и крепкого кулака, чтобы стать вожаком, пусть даже всего лишь над полутора десятками плохо владевших человеческой речью детин. Стать кем-то. В каком еще уголке мира мог стать кем-то верзила, слишком ленивый, чтобы работать, слишком бессовестный, чтобы служить в войске, слишком глупый, чтобы безнаказанно красть в городе, по улицам которого ходили патрули солдат или вооруженных слуг?

На фоне громбелардского сброда моряки с «Гнилого трупа» — легендарные морские головорезы, которым могли позавидовать даже обитатели Рикса, — выглядели вполне дисциплинированным отрядом. Труд на корабле учил подчинению, взаимодействию, там никто ничего не мог сделать один. Один человек, может, и был в состоянии выбраться из диких, но знакомых ему гор, но ни у кого в одиночку не нашлось бы ни единого шанса привести корабль в порт. Капитана следовало слушаться в своих же собственных интересах, поскольку с тонущего во время шторма или разбившегося на скалах парусника никто не мог сбежать, чтобы затем занять место убитого капитана. Никто в море по пьяной прихоти не вызывал капитана на поединок, ибо затем ему пришлось бы взять карты, перо, навигационные приборы, ну и… гм… Если кто-то сам этого не понимал, ему помогали понять товарищи. Конечно, бунты на кораблях случались, но чаще всего от отчаяния, а не из-за чьих-то дурацких капризов.

Тюлениха Риди вела своих парней в Громб.