Страж перевала

- Он поймет, он прямо как человек, - заверила Мадита, засунув яблоко в карман. - Иногда как глянет, так и думаешь: вдруг, как в сказке, это вовсе не конь, а рыцарь зачарованный?

Я только улыбнулась в ответ, а когда она убежала, кутаясь в шаль, вынула маску из тайника: его я обустроила на полке с книгами, потому что уверена была - туда никто, кроме меня, не полезет. Мадита до книг и дотронуться боялась - я ей еще когда сказала, что они очень дорогие, так что сама пыль смахну, не переломлюсь, - а чужих в комнате не бывало. Конечно, если бы мои покои вздумали обыскать, то нашли бы маску, но пока обходилось...

- Я только еще разок попробую, - шепотом произнесла я, сев перед зеркалом.

Облик княжны Айны удавался мне отлично, но я придумывала все новые и новые лица, и это увлекало не на шутку. Себя бы так не забыть, думала я порой и тут же снимала маску...

Свеча уже почти догорела, и хоть это мне не мешало, я решила, что нужно ложиться. И тут в дверь постучали... Я решила было, что мне померещилось, но стук повторился.

- Кто там? - спросила я, пряча маску на полке.

- Райгор, - был ответ, и я едва не уронила на пол книгу в тяжелом переплете. Грохоту было бы! - Я тебя разбудил?

- Нет, господин, я еще не спала. Что вам угодно?

- Видишь ли, твоя спальня - последнее место в замке, где меня будут искать.

- Кто же вас ищет? - удивилась я.

- Угадай, - тихонько рассмеялся он. - Открой дверь, Альена.

- Простите, господин, не открою, я не одета.

- Что за печаль? Я ведь женюсь на тебе, так что увижу все твои прелести...

- Вот когда женитесь, тогда и увидите, - ответила я. - Хотя, право слово, нечем там любоваться. Вот ваша матушка была красавицей, а я...

- Да не была она такой, - грустно сказал Райгор за дверью. - Я же сказал, в замке нет ее прижизненных портретов… Это отец придумал легенду, что бы объяснить, почему не хочет жениться во второй раз. Дескать, предан памяти жены, равной ей не найти… А если очень часто повторять что-то, люди начинают верить, даже те, кто ее помнил.

Я молчала.

- Отец ведь поздно женился, - продолжил он после паузы. - Она была на двадцать с лишним лет моложе него… Знаешь, не самого знатного рода, и приданого-то с гулькин нос, и не красавица писаная, а вот поди ж ты! Отец за ней ухаживал, как мальчишка… Он очень ее любил.

- А она его? - спросила я, не вполне понимая, к чему этот рассказ.

- И она его, - твердо ответил Райгор, и я поняла, что наверняка он этого не знает. - Она… она умерла, когда мне и двух лет не было, я ее совсем не помню. А отец так и не женился больше. Наследник есть, а мачеху для меня он брать не хотел.

Снова воцарилась тишина.

- Отец не дожил до нашей свадьбы, жаль... Он говорил, ты чем-то напоминаешь ему мою мать.

Я вспомнила, как Райгор в запале предложил отцу самому жениться на мне, но промолчала. Не стоило вспоминать о таком.

- Не откроешь, значит? - снова спросил он.

- Уж простите, господин, но я воспитана в тех краях, где жениху даже лицо невесты до свадьбы видеть не полагается, не говоря уж о прочем, - приврала я. - И я не знаю, кто там с вами за дверью. Этак открою, а вы заявите, что я не вам отворила, а вашему гостю или вовсе оруженосцу, и свидетелей - толпа. И разве можно жениться на опозоренной, даже если отец завещал?

За дверью царила тишина.

- Если хотите, ломайте двери. Засов здесь крепкий, сколько-то продержится, а я тем временем успею в окошко выпрыгнуть, - добавила я. - Высоко, но... лучше смерть, чем позор!

Признаюсь, я невольно давилась от смеха, повторяя фразы из здешних рыцарских романов, но Райгор, должно быть, принял эти звуки за всхлипы, поскольку произнес:

- Не думай обо мне хуже, чем я того заслуживаю, Альена.

- Всякому благородству есть предел, - припомнила я еще один подходящий оборот, - а вы, господин, еще и нетрезвы... Когда же человеком управляет не разум, а вино, он способен на самые мерзкие поступки, о которых сам же и пожалеет, но будет слишком поздно!

- Поверь, я не желал ничего дурного, - устало сказал он. - И я до отвращения трезв. Знаешь, сколько ни выпью, стоит взглянуть на всех этих девиц - так трезвею. Не иначе, тело умнее меня и старается не наделать спьяну того, за что потом придется расплачиваться голове!

- Завидую вашему здравомыслию и самообладанию, господин, но дверь все равно не открою.

- Ясно... Что ж, спрячусь на конюшне, - усмехнулся он, и мне вдруг захотелось отодвинуть засов, но... будто чьи-то ледяные пальцы удержали мою руку.

- Доброй ночи, господин, - сказала я и добавила не без расчета: - Вам ведь вовсе не обязательно жениться на мне. Я знаю, почему господин Даккор так настаивал на нашей женитьбе: это всё из-за перевала, верно?

- Да, - услышала я после долгой паузы.

- Хотите, я подарю его вам или продам... недорого, что там продавать-то? Скалы да горелые развалины?

На это раз молчание длилось дольше.

- Не говори глупостей, Альена, - сказал наконец князь. - Я женюсь на тебе, но не из-за проклятого перевала, а потому, что такова была последняя воля моего отца. Ты слышала его слова собственными ушами. И ты считаешь, что я способен ослушаться его?