Страж перевала

Слуга повиновался, и я разглядела изящную миловидную женщину, темноволосую, с нежным румянцем. Она стояла подле столика с охапкой сирени на нем, а совсем маленький мальчик возле ее колен одной рукой держался за палец матери, другой же тянулся к цветам. Картина показалась мне милой, какой-то домашней и уютной, но слишком уж… зализанной, что ли? На лице княгини не читалось ни тени мысли, разве что легкая скука, поза ее была неестественной… Ну а дети такого возраста вряд ли могут изобразить танцевальное па, стоя на одной ножке. Не сомневаюсь, художник пытался передать при помощи кисти и красок, как маленький Райгор увлеченно пытается добраться до душистой сирени, но перестарался. Сомневаюсь, что такой ребенок мог позировать иначе как на руках у матери или кормилицы, вот и вышло… то, что вышло. И, право слово, букет и дремлющая у ног княгини собака удались мастеру намного лучше, чем она сама!

— Уверен, лет через двадцать никто, не взглянув на табличку, не догадается, что тут изображен мальчик, а не девочка, — сказал Райгор, указав на обилие кружев на ребенке. — Впрочем, парадный матушкин портрет еще хуже. Там только и разглядишь что платье и драгоценности, а лицо… как у всех.

Он обвел широким жестом другие портреты, а слуга, повинуясь этому жесту, поднял лампу повыше, освещая их. Из темноты выплыли бледные лица, и впрямь почти неразличимые, будто маски… хотя о чем я, маски бывают очень выразительны! Здесь же разнились прически и одеяния, но пустые взгляды и одинаковые позы заставляли думать или об окружившей тебя толпе близнецов, или о мороке — водится такой в дальних скалах, прикидывается другом или знакомым, шаг к нему сделаешь, а он уже у тебя за спиной или где-нибудь сбоку, в отдалении, и зовет, манит… Бывало люди так с обрыва падали, особенно те, кто не знал, что обитает на нашем перевале.

— Говорю же, ничего интересного, — обронил Райгор и поманил меня дальше. — Идем.

Высокие двери со скрипом отворились, изнутри зала потянуло затхлым холодом и почему-то металлом. И еще чем-то смутно знакомым…

Слуга зажигал факелы — здесь было совсем темно, и, чувствовалось, сюда редко кто-то заглядывает. Судя по слою пыли на полу, и убирались тут нечасто.

Зал оказался большим, не менее трапезного, наверно, и шаги наши должны были отдаваться гулким эхом, но звуки почему-то гасли в тишине.

— Полюбуйся, — негромко произнес Райгор, и я, присмотревшись, невольно шарахнулась в сторону, потому что… — Испугалась? Не бойся, это все равно что статуя. Хорош, а?

Над нами нависал гигант в полтора человеческих роста; одна рука его была в обхвате не меньше меня, и то ниже локтя…

— Что это? Откуда оно тут? — прошептала я.

— Это зал трофеев, так мы его называем, — ответил Райгор и огляделся. — Смотри, тут есть еще подобные твари, правда, не целиком. Этот-то небольшой, его удалось доставить не повредив, а есть такие, что сюда их и затащить не получилось бы.

— Вы хотите сказать, господин, что вот это… создание было когда-то живым?

— Еще каким живым, — усмехнулся он. — И скажу я тебе, не так-то просто изловить каменного великана!

— Как вообще можно справиться с таким чудовищем? Не представляю…

— Убить его почти невозможно, никакие копья и стрелы не возьмут каменную шкуру. Поэтому способ только один — заманить в ловушку, — спокойно ответил Райгор и похлопал застывшего гиганта по руке. — Эти твари, как ни странно, вспыльчивы, и если охотник окажется достаточно хитрым и выносливым, то сумеет ускользать от своей скромной добычи до самого рассвета. Великаны, понимаешь ли, обращаются в камень, стоит первым солнечным лучам коснуться их тела. Не успеет спрятаться — значит, не повезло… Этот вот мой, — добавил он, кивнув вверх. — Мелковат, но другие что-то осторожничают, удалось выманить только такого.

— Поражаюсь вашей храбрости, господин! — выговорила я, приглядываясь к великану. — А можно его потрогать?

— Конечно. Он же каменный, не укусит.

Разбирать насечки на ощупь было проще, чем вглядываться в них, рискуя напутать в неверном освещении. Три кольца вокруг запястья — третий сын в семье, выше — два зубца и полумесяц рогами вниз… клан Гартараг, верно. И еще мелкие зарубки — младшая ветвь рода… Как же его звали? Или по молодости лет его еще не брали к нам? Горномогучие растут и взрослеют медленно, как скалы, и этот отпрыск славного клана, наверно, мог считаться моим ровесником…

«Если удастся, я сообщу твоим родичам», — мысленно сказала я ему и двинулась за Райгором, осторожно прикасаясь то к отломанным каменным рукам, то к головам. Не все знаки удавалось разобрать, вдобавок я опасалась слишком задерживаться — мой интерес мог показаться подозрительным. И все же кое-что мне удалось узнать и накрепко запомнить.

— Иди сюда, Альена, — услышала я, — оставь эти булыжники, тут есть кое-что поинтереснее!

Я пошла на зов, а по пути едва не шарахнулась от огромной тени. Это был не великан, нет, а колоссальных размеров череп.