Страж перевала

— Надо же, красота какая, — прошептал он. — Неужто это само собой получилось? И не скажешь! Ну просто дворец, да не княжеский, куда ему… Короля какого-нибудь подгорного, а то и божества, разве что трона не хватает!

«Интересно, а Райгор удержался бы? Или все же попытался коснуться сокровищ? — подумала я. — Если Мадита сказала правду о семейной алчности Керрисков, то он мог бы не устоять! Одного среднего камушка хватило бы, чтобы содержать двор минимум полгода…»

Чутконосый снова фыркнул, давая понять, что выход близко. В самом деле — повеяло свежим ветерком. В пещере не было душно, приток воздуха имелся, но в ней стоял своеобразный запах: острый, грибной и еще немного маслянистый, сладковатый.

— Сейчас покажу кое-что, — напомнила я, остановив коней у выхода, спешилась и подобрала камешек, а потом снова взобралась на Серебряного. — Гляди на сокровищницу подземных королей, дядя Чарим!

С этими словами я запустила камешком в стену подальше от нас. Мгновение-другое ничего не происходило, а потом… Потом самоцветы пришли в движение, послышался нарастающий шорох движения множества маленьких лапок, и в свете особенно яркой грозди грибов мы смогли рассмотреть тварь, напоминающую сколопендру в руку длиной и соответствующей толщины. «Драгоценный камень» оказался ярким наростом на ее голове.

Шорох и поскрипывание суставчатых тел нарастал, побеспокоенные твари тревожили соседей, и вскоре вся пещера пришла в движение: казалось, будто шевелится на ветерке задетая кем-то вышитая драгоценностями занавесь.

— Едем скорей отсюда… — сдавленно выговорил Чарим, и я развернула Серебряного. — Ну и жуть… Они, поди, ядовитые?

— А как же, — ответила я. — Понимаешь, что будет, если попробовать схватить такой камушек?

— Сожрут… А что они едят-то тут? — спохватился он. — Вряд ли тут много проезжих!

— Вроде бы слизней — те до грибов охочи, ну и другую живность тоже — ту они блеском приманивают и запахом, чувствуешь? И если слизняка съесть просто, то с некоторыми тварями и эти вот сокровища не враз справятся, потому и ядовитые, — пояснила я. — Я как-то видела в одной такой пещере скелет… не знаю, кто это был, но размером побольше вола и о шести лапах. Не представляю даже, откуда такое чудо могло забрести!

— А откуда ты столько об этом знаешь?

— Отец показывал, — пояснила я. — Потому что поди знай, куда я могла забрести с чутконосыми по тайным тропам. Так схватила бы — дети же любят яркое! — и все…

Он невольно поежился, а я добавила:

— Это еще ерунда, дядя Чарим, если многоножек не трогать, они безобидные. Но тут есть и кто похуже, и лучше бы нам с ними не сталкиваться…

— Вот тут полностью согласен! — честно сказал он. — Ну? Куда дальше?

— Веди, друг, — попросила я, и чутконосый снова побежал вперед, то и дело принюхиваясь.

* * *

Нам повезло: ничего по-настоящему опасного не встретилось. Разве что Чарим, остановившись по нужде, засмотрелся на танец теней (это не снежные призраки, тени обитают только на тропах), решил, что за поворотом кто-то маячит, и… Если бы не чутконосый, чувствительно прихвативший исследователя за лодыжку, мой спутник мог и уйти в неведомое!

— Неужто тут водятся такие паучищи? — опасливо спрашивал он, указывая на гигантские каменные паутины, слабо искрящиеся в звездном свете.

Были они самых разных форм: и колеса в разы больше тележных, и беспорядочное переплетение белых тонких нитей, и подобие люлек…

— Нет, вот те ветром выдуло или вымыло водой, — указывала я, — видишь, какие неровные? Это мягкий камень, легко истачивается. А вот те, которые на иглы похожи, сами выросли, ну, как столбы в пещере. Они твердые, но хрупкие, и осторожно с ними: обломки очень острые, игольчатые и тонкие, вопьется в руку или даже коню в ногу — мороки не оберешься.

— Да… много у нас в степи чудес, а тут, пожалуй, побольше будет, — сделал неуклюжий комплимент Чарим. — Ленни, а я никак не соображу, сколько мы уже едем? По здешним звездам ничего не поймешь, они будто вовсе не движутся!

— Скоро уже рассветет, — ответила я, глянув на чутконосого.

— Может, вздремнем часок-другой? Я-то привычный, а ты, помню, поспать любишь, но обычно-то в седле носом клюешь, а здесь так нельзя, верно ведь?

— Не стоит, — кивнула я. — Но я накануне выспалась, так что нестрашно! Скоро выберемся с тропы, тогда можно будет и передохнуть, и поесть. А здесь ни спать, ни огня разводить не нужно. Мало ли кто может мимо пройти, не мы одни этими тропами пользуемся…

Когда мы вышли на широкое плато, уже рассвело, и Чарим выдохнул с облегчением.

— Вот уж жути натерпелся, — честно сознался он, вынимая из вьюка хлеб и сыр. — Вроде и не случилось ничего, а все едино мороз по коже! Не человеческие это места, не дело людям по таким тропам ходить…

— Что же делать, если другого выхода нет? — пожала я плечами, уписывая ломоть ветчины (Чарим изрядно поживился в кладовых). — А мерзнешь ты потому, что плащ у тебя нараспашку.