Страж порядка

– Точно, – подтвердила Валентина. – Так все и делаем. И Людмила Викторовна из этого самого комнадзора подтвердит. Она под актом каждую неделю печати и подписи ставит.

– Вы смеетесь, что ли? Я сам своими руками отвожу. И Петр отвозит, – назвал Эрих имя сменщика.

– Серьезно? – изумилась Валентина. – Если это так, то на тебе еще одна статья, Марков. Может, судиться хочешь? И я хочу. Пойдем в суд, пойдем, – говорила Валентина с такой готовностью, будто собиралась прямо сейчас отправиться в суд.

Эрих все понял.

Он и до этого понимал. Говорил про то, как положено, и понимал: не надо этого говорить, толку все равно не будет. Но так часто бывает и у него, и у всех людей: понимают, что не надо говорить, а говорят. Зачем? Никто не знает.

– Ну? Хочешь судиться? За драку и выброс продуктов? – весело глумилась Валентина.

– Не хочу.

– Тогда оплачивай ущерб, ты мне целый стеллаж разгрохал.

Ничего, подумал Эрих, ты мне заплатишь больше. И спросил, сколько. Валентина назвала сумму.

– У меня столько нет, – сказал Эрих.

– А сколько есть?

– Сейчас посмотрю.

Эрих открыл в телефоне страницу онлайн-банка, сначала посмотрел, а потом показал Валентине цифру.

– Вот.

– Ну, хоть столько, – сказала Валентина. – Переведи на телефон, я номер скажу.

Сказала номер, Эрих перевел.

– Ты не подумай, – сказала Валентина. – Я понимаю, отец умер, ты был в состоянии. Но на людей нельзя нападать. И громить все вокруг.

– Больше не буду, – сказал Эрих, зная, что обманывает, и радуясь от этого.

Да, он теперь будет обманывать, как все. Он понял: всё, что он видит – видимость. Раньше ему казалось, что государство хочет порядка, а люди сопротивляются. Теперь ясно – никто не хочет порядка. Ни полиция, ни граждане. Даже президент не хочет порядка. В порядочной стране нужно быть очень порядочным президентом. А если страна непорядочная, то и президентом можно быть непорядочным. Это легче. Или можно быть чуть-чуть порядочнее, чем страна, и ты уже герой. И непорядочнее можно быть, кому какое дело, если все сами непорядочные. Всем выгоден беспорядок, понял Эрих. Мутная вода хороша не только для рыбаков, но и для рыб. Если ты рыба травоядная и мирная, можешь в мути увернуться от хищной. Если рыба хищная, можешь в мути подкрасться к мирной и съесть ее. Все зависит от личных способностей.

Это было похоже на открытие, но еще не само открытие. Открытие было где-то рядом, но никак не открывалось.

Сама жизнь должна подсказать.

И Эрих начал ждать подсказки.

11

И дождался. Поздним вечером он лежал и смотрел телевизор. Переключал каналы. Ему ничего не нравилось. На одном из каналов показывали очень старый мультфильм «Ну, погоди!». Где Волк гоняется за Зайцем. Эта серия была про погоню где-то в селе. В курятнике и на хлебном поле.

И Эрих вспомнил, что ему напомнили отцовские трусы. Такие были у Волка в одной из серий. Отец когда-то захотел показать ему этот старый мультфильм, специально купил кассету, вставил ее в видеомагнитофон, тогда видеомагнитофоны были еще не у всех, ими гордились. Отец усадил рядом с собой Эриха, включил мультфильм. Смеялся и поглядывал на Эриха. Эрих не смеялся. Он не любил делать то, чего от него назойливо ждут. Да и просто было не смешно. Глупый мультфильм, глупая погоня. Хотел бы Волк съесть Зайца, давно бы съел, он нарочно его не догоняет. А отец все поглядывал и поглядывал, а потом спросил не Эриха, а мать: «Слушай, а он нормальный у нас?» – «А чего?» – спросила она. «Не реагирует. Неужели не смешно?» – спросил он Эриха. «Да так», – сказал Эрих.

В той серии, которую показывал отец, Волк был на пляже в трусах с ромашками, вот Эрих и запомнил эти трусы. А потом забыл, а теперь опять вспомнились. У отца были другого оттенка, и были все-таки, кажется, не ромашки, но дело не в этом. Наверно, и отец, и мать хотели любить его, но не умели. Так бывает. То есть только так и бывает. Люди хотят любить, но не умеют. Нет. Наоборот. Люди умеют любить, но не хотят. Люди очень многое умеют. Когда Эриху хотелось погордиться людьми, он смотрел в ютубе ролики о необыкновенных способностях людей. Вот человек едет на велосипеде по канату на огромной высоте. Он же стоит на одной руке на шпиле высоченной башни. Вот мужчина выпивает три больших бутыли воды, а потом выпускает изо рта струю. Вот кто-то голый проплывает подо льдом от проруби до проруби целую минуту. Вот обычный человек, не спортсмен, бежит подряд сто часов и не устает. А вот художник пролетает на вертолете над городом, а потом рисует город с точностью до дома. Вот гибкая женщина, которая помещается в крохотный чемодан. Люди умеют подниматься по вертикальным скалам без приспособлений, разрубать руками бревна, прыгать с огромной высоты в бассейны размером чуть больше корыта, они многое умеют. Правда, все эти умения – для себя. Для своей славы. Любовь тут ни при чем.

Эрих думал об этом и услышал со двора непонятные однообразные звуки. Вышел на балкон посмотреть. Мальчик на детской площадке лупил зачем-то палкой по лавке.