Страж Порядка

Он сунул Паше трубку телефона и, не дожидаясь возражений, проворно скрылся за дверью. Не услышав ничего, кроме коротких гудков, Павел отжал кнопку на пульте, вырубая связь. Когда ответственный за приём и регистрацию заявлений вернётся из туалета, пусть сам и ведёт переговоры, а других припрягать нечего.

Он откинулся в кресле, блаженно вытянув гудящие ноги. Веки упрямо поползли вниз. Но стоило ресницам соприкоснуться, как они, словно сёстры после долгой разлуки, наотрез отказались разжимать объятия. Мозг, лишённый визуального контакта с окружающим, отреагировал в свойственной ему манере: Манина клонило в сон.

«Просто посижу с закрытыми глазами. Даже если усну, дежурный разбудит. Злодеи из камер никуда не денутся, хоть сто демонов посади»…

И тут Павел вспомнил, что ещё в Усть-Артинске хотел избавить задержанных от Мрака. Почему бы не провернуть это прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик? Чем впустую бродить по Зыби, лучше дать прикурить злобным тварям, навсегда выдворив из человеческих тел. Всё польза обществу. И так чересчур затянул. Только и делал, что коллекцию пойманных носителей пополнял. Всегда находились более важные дела. А что может быть важнее, чем загнать обратно в Хаос очередного демона? Этим, собственно, сейчас и займёмся. Не то снова может образоваться недостаток времени с кучей разных отвлекающих факторов.

«Ну, что ж, готовься, Мрак, я иду!»

* * *

– Придите ко мне, братья. Сплотитесь вокруг, станьте стеной монолитной, стеной непробиваемой. Не справятся с нами ни сила, ни разум. Не сломят нас ни воля чужая, ни угрозы врагов наших. Нам неведом страх, от него мы только сильнее. Нас не убить, это мы убиваем во славу Восставшего…

Глава 4

Покидая тело, Паша ясно видел тёмные сгустки чужеродной энергии в камерах предварительного заключения. Никто из задержанных, несмотря на поздний час, почему-то не спал. Чувствуют исходящую от Павла угрозу? Не люди, конечно, а те, кто ими управляет. Чёрные силуэты, разделённые стенами камер, тянулись друг к другу щупальцами, которые, соприкасаясь, начинали переплетаться, образуя симметричные узоры, чем-то напоминающие паутину, только более причудливой формы. Что для энергии какие-то стены, если она свободно пронизывает пространство и перемещается по измерениям.

Выпущенные отростки ширились, росли, сливаясь между собой, делаясь толще и крепче. Наиболее тёмный демон, тот, что засел в Румееве, притягивал остальных, создавая устойчивую связку из пяти сущностей, центром которой являлся он сам.

Интересный фикус. Они что, усилия объединяют? Струсили? В любом случае не мешало бы поспешить.

И Страж бросился в клубящую черноту, испытывая смутное беспокойство, перерастающее в тревогу по мере приближения к центральной фигуре композиции. Он почти физически ощутил стремительное течение безвозвратно упущенного времени, и лишь за долю мгновения до того, как врезался в успевших слиться и стать одним огромным чудовищем пятерых демонов, понял, что безнадёжно опоздал.

Ох, какая боль!

Удар был страшен. Будто на мчащемся на полной скорости автомобиле врезался в бетонную стену. Разом покинули все чувства, оставив тягучее ощущение дикой боли. Сознание помутилось. Ничего не видя перед собой, кроме пульсирующих молний, слыша только звенящую тишину, Страж изо всех сил пытался как можно скорее избавиться от мучительных последствий контакта с Мраком. Ведь мало выгнать демонов, их надо ещё и не пустить назад, а лучше всего загнать обратно в Хаос. Но чем дольше Страж пребывает в беспомощном состоянии, тем сильнее вероятность того, что Мрак воспользуется моментом и безнаказанно сбежит.

Наконец чувства постепенно начали приходить в норму.

Когда вернулось зрение, Паша увидел мелькание теней вокруг себя. Монолитная конструкция, созданная Мраком, всё же распалась, не выдержав удара. Вращающиеся волчком тени часто проскакивали перед глазами, не давая возможности определить, сколько тут демонов, и кто из них кто. Похоже, досталось и Мраку. Вон как вертится, будто уж на сковородке. Значит, тоже испытывает боль. Это хорошо.

– Поединок! – прохрипел Манин первой подвернувшейся тени.

Перед ним возник Харя, внешне ничем не отличающийся от своего человеческого носителя. Выходца из Хаоса в нём выдавали чёрные, как ночь, глаза, и застывшая на губах улыбка-оскал. Он осторожно приближался, поигрывая тесаком внушительных размеров.