Страж зверя

Приснился мне сумасшедший бог. Кадиз сидел напротив, сощурив свои огромные глаза-плошки, и не мигая смотрел на меня.

— Приветствую тебя, бог лжецов, воров и убийц, — кивнула коту. Он просто прикрыл глаза, давая понять, что услышал.

— Ассасин, — мурлыкнул он, едва подергивая хвостом.

— Ассасин? — я нахмурилась, в этот раз не понимая, чего хочет от меня бог.

— Свобода, — он подошел ко мне и потерся тощим телом о руку. А я застонала.

— Мне надо освободить идиота, который сейчас находится в тюрьме Бирры?

— Верно, — Кадиз положил треугольную башку мне на колени. — Не идиот. Молодой.

— Слабое оправдание, — пробормотала, вытягивая ноги и падая спиной на многочисленные подушки. Нужно было внести корректировки в план.

Не знаю, снились ли кому-то из ассасинов такие же сны, но мне снились часто. Сумасшедший бог нередко приводил меня в это место — огромный светлый зал, заваленный подушками и подушечками всех цветов и размеров. Здесь всегда стояла какая-то невероятная, почти нереальная тишина, и думалось здесь лучше всего, и просыпалась я потом на удивление отдохнувшей.

Я нередко оставалась в этом зале после очередного странного разговора с богом. Он не выгонял, не перебрасывал меня в новое сновидение. Он как правило ложился или садился рядом и просто смотрел. Я никогда его ни о чем не спрашивала… Просто богам вопросы не задают, от них ничего не требуют, с ними не своевольничают, а я и так, наверное, позволяла себе слишком многое. Но сегодня мне казалось правильным задать ему один-единственный вопрос.

— Почему ты пришел ко мне тогда?

Кадиз улыбнулся так, как умел только он — улыбкой от уха до уха.

— Шансы, — он чуть качнул головой. — Даю. Смешная, сильная. Достойна шанса, — кот перевернулся на спину и дернул лапой, я несмело коснулась рукой впалых боков. Шерсть тут была не такой, как на спине или голове, там она скорее напоминала колючую щетину, а тут была мягкой и податливой.

— Спасибо, — прошептала я.

— Астрата — сука, — убежденно кивнул головой сумасшедший бог. Я спорить не стала. — Спой.

Моя рука замерла, и сама я застыла. Сумасшедший бог просит ему спеть? Меня? Я поднялась.

— Смелла… — начала я, и тут же мне на колени свалился инструмент. Мой. Это была моя смелла, подаренная Ди: те же мелкие царапинки, те же узоры на деревянном корпусе, тот же всегда заедающий третий колок.

— Спой, — повторил кот.

О чем? О чем спеть тебе, сумасшедший бог?

Я несмело тронула струны, и, как всегда, мелодия и слова пришли почти сами собой.

У тебя очень много побед,

Вне времени ты уже тысячи лет.

Тебя сторонятся враги,

А улыбка как половинка луны.

Ты заядлый и дерзкий игрок,

Но ты так одинок, сумасшедший бог.

Ты приходишь в безлунной ночи,

Достаешь любые ключи.

Тебе невозможно солгать,

Тебя невозможно принять.

Ты легко переступишь чужой порог.

Но ты так одинок, сумасшедший бог.

Для тебя целый мир — затянувшийся пир.

А сделать шаг вниз — просто каприз.

С головой беда и в душе бардак,

Ты живешь этой жизнью просто так.

Ты — влекущий порок, сумасшедший бог

Но ты так одинок, так одинок.

Я допела и открыла глаза, чтобы увидеть, как сумасшедший кот, улыбаясь, медленно растворяется в воздухе. Не хороший, не плохой. Странный. Другой. И такой одинокий, что хотелось орать.

— Астрата — сука, — донеслось до меня напоследок, и я проснулась.

А днем я все-таки отправилась к городской тюрьме. Просто цветочница, решившая сократить путь от торговой площади к городскому парку.

___________

[1] «Пламя» — безалкогольный напиток, смесь томатного сока и жгучего перца.

[2] Тал — дух, наказанный богами за прошлую жизнь. Воплощенный в новом теле, подчиняющийся и преданный лишь заключившему с ним контракт, реагирующий лишь на его магию, ценой жизни защищающий его.

Глава 24

Спрятанные скелеты имеют отвратительную

привычку вываливаться из шкафа с громким

стуком в самый неподходящий момент.

Из личных записей Великого князя Малейского

Кристоф Фрэйон, Великий князь Малейский.

— Ты бесишься, — скрестив руки на груди, прокомментировал мои метания по кабинету оборотень.

— Считаешь, у меня нет повода? — остановился я.

— Ты бесишься не из-за Дамира, — качнул головой волк, скептически поджав губы.

— Из-за него, — отчеканил, и собственные слова отозвались кислотой фальши на языке.

— Не ври, — строго посмотрел на меня Тивор. — Ты бесишься из-за Листа.

— Ну давай, просвети меня. С каких пор ты стал моим духовником?

— Я всегда им был, просто ты никогда этого не замечал. Что у вас произошло?

Я уставился в окно, на пасмурное осеннее небо. Скоро пойдут дожди.

— Она молчит, слышишь? Все время молчит. Не говорит, не рассказывает, не делится. Я не понимаю, не знаю, что она чувствует, о чем думает.

— Зачем тебе ее мысли и чувства?

— Не знаю, просто надо. Я привык знать все наперед, раскладывать по полочкам, разбирать на формулы…Понимаешь?