Страж

Я направился прочь, понимая, что ничего более узнать от него не смогу.

Старые амбары располагались на берегу бурлящей Каменистой, которая, несмотря на холод, и не думала замерзать. Серо-голубая ледниковая вода гремела, словно пехотные боевые барабаны, возвещающие о начале атаки. На противоположном берегу уже начинались необжитые земли — холмы, покрытые ельником, которые поднимались всё выше и выше и, наконец, превращались в горы.

Городской заплеск [46], в отличие от другой стороны реки, был низким, голым и завален гладкими округлыми серо-белыми камнями разной величины, которые за многие годы хорошенько обтесала вода. Идти по ним было нелегко, они оказались скользкими от наледи.

До жилых кварталов отсюда далековато. Вокруг — глухие окраины, где местные держат огороды. Судя по всему, раньше старые амбары принадлежали маслобойне, которую снесла поднявшаяся река во время одного из весенних паводков. Теперь большие просторные строения пришли в упадок, и из пяти зданий полностью сохранилось лишь одно — самое дальнее от реки. Всё остальные выглядели столь жалко, что о том, чтобы их восстановить, не могло быть и речи.

Оскальзываясь и чертыхаясь, я подошёл к уцелевшему строению в тот момент, когда дверь распахнулась и амбар выплюнул из своего чрева человека. Тот пролетел пару ярдов, ловко приземлился на руки и, совершив перекат, встал, ругаясь на чём свет стоит.

Из барака раздался издевательский замогильный хохот.

Мужчина сплюнул, увидел меня, и на его красивом лице отразилось удивление:

— Клянусь всеми святынями нашего мира, я не верю, что это ты!

— Привет, Львёнок, — сказал я. — Что ты сделал со своими волосами?

Его светлые волосы были гораздо короче, чем прежде. Хвост достигал всего лишь середины лопаток. Он скривился, словно я потоптался на его любимой мозоли:

— Помнишь ту озёрную ведьму, которую ты видел в Кобнэке? Мы немного повздорили, когда под утро добрались до её очаровательного домика.

— Злить ведьму? Ты с ума сошёл, — сочувственно произнёс я, так как имел некоторый опыт общения с некими ведьмами. — Она могла устроить нечто и похуже.

— Что может быть хуже?! — не согласился он.

— И какую же бестактность ты ей сказал?

— Никакой. Ей просто не понравилось, что я был любезен с Асфир.

— У-у-у… — протянул я, вспомнив черноглазую красотку. — Я начинаю понимать озёрную ведьму. Гьйендайвье сцапала тебя, да?

— Конечно нет! Мы просто поговорили! — решительно заявил Вильгельм, хотя я сомневался, что Львёнок с его темпераментом ограничился одними лишь разговорами. — В общем, мы повздорили, и она отчекрыжила мне волосы. До сих пор не растут.

— Советую тебе найти её и извиниться.

— После того, как она нашла засос Асфир на моей шее? Не думаю, что это поможет, — огорчённо буркнул он. — Мне кажется, что к её озеру теперь вообще лучше близко не подходить.

Из амбара вновь донёсся хохот.

— Кто у тебя там? — Я посмотрел в тёмный провал распахнутой двери.

— Проказник. Ненавижу их. Никогда не мог с ними справиться с первого раза! Так ты не ответил, что тут делаешь?

Львёнок явно не горел особым желанием лезть внутрь.

— Мне сказали, в Дерфельде умер страж, и попросили кое-что проверить.

— Я по той же причине. — Он отряхнул колени. — Прошло чуть больше месяца с Ночи ведьм, а кажется — целая вечность. Ты в курсе, что Гертруда стала магистром?

— Да, — ответил я тоном «не желаю это обсуждать».

— Понимаю тебя, приятель. В любом случае у неё всё хорошо, если тебе это интересно.

— Ты её видел?

— Как раз еду из Арденау обратно в Литавию. Вот, решил немного пополнить кошелёк перед долгой дорогой. — Он кивнул на амбар.

— Тебе помочь? — Я помнил, что страж терпеть не может это племя душ ещё со школьной скамьи.

Львёнок помялся для вида и сказал:

— Будь это даже окулл, я бы не просил, но проказники для меня худшее, что только может быть. Знал бы, с кем столкнусь, оставил бы его в покое.

— Ну и оставь, — лениво ответил я.

Проказники хоть и считаются тёмными, но обычно редко причиняют вред окружающим. Ну, разумеется, кроме пары-тройки невинных шуток в день.

— Денежки уже получены, деваться некуда.

— Тогда пошли, — принял решение я, вынимая клинок.

В амбаре пахло сыростью и холодом. Помещение было совершенно пустым, снаружи, сквозь дырявые доски, проникали тонкие ниточки солнечных лучей, и слышался гул реки.

Наверх вела приставная лестница, я хотел к ней подойти, но Львёнок схватил меня за рукав:

— Даже не думай. Уверен, что последняя ступень обвалится, и ты загремишь вниз. Шутка вполне в стиле этой твари.

Я пожал плечами и долбанул в потолок подходящей фигурой. В следующее мгновение оглушённый проказник, больше похожий на лохматого бобра с человеческими руками, пролетел сквозь потолок и рухнул на пол, пуская из зубастого рта чернильные мыльные пузыри.

— О таком варианте я не догадался, — с сожалением произнёс Львёнок. — Не возражаешь, если его прикончу?

— Валяй, — пожал я плечами.