Стража Лопухастых островов

— Мефистофеля. Был такой черт, вредный, но остроумный… Помнишь, он на кинокамере отпечатан? Она так и называется «Мефисто».

— Помню… Ига, давай пойдем сейчас к Валентину Валентинычу. Только возьмем дома киноленту.

— Сегодня же воскресенье! Это музей по выходным работает, а «Два рыцаря» на замке. Валентиныч, небось, копается нынче на грядках в своем огороде…

— Ну, тогда завтра!

— Завтра пойдем. Только после обеда. С утра у нас в школе праздник «Последний звонок».

2

Утром пришлось надеть отглаженные светло-серые брюки, голубую рубашку и синий в белый горошек галстучек. Накануне Анна Львовна попросила:

— Постарайтесь хоть раз в году выглядеть цивилизованными людьми…

Это относилось к мальчишками с их украшенными бахромой штанами и потрепанными футболками. Девочки — те всегда «цивилизованные».

Ради Анны Львовны на что не пойдешь! Особенно в последний школьный день. Ига перед зеркалом со стенаньями разодрал гребнем свои каштановые космы. На косой пробор…

Потом стал ждать Степку.

Степка не была пока записана ни в какую школу. Перед отъездом с прежнего места ей заранее выдали свидетельство об окончании второго класса. И, чтобы она не скучала, Ига вчера сказал:

— Пойдем к нам на «Последний звонок». Будет интересно.

Степка поежилась:

— Все будут разглядывать, хихикать: кто такая, незнакомая…

Ига в сердцах сказал:

— Где ты раньше жила? С дикарями, что ли?.. Кто будет хихикать, зачем? Пришла девочка со знакомым пацаном, что такого? Скажут «репивет»…

— У меня уши не здешние, не лопухастые.

Ига пообещал почти всерьез:

— Я тебе их надеру сейчас, и сразу станут какие надо.

Она тут же согласилась пойти. Только сказала, что не знает: пустит ли ее бабушка.

— Она говорила, что, может быть, мы с утра на рынок пойдем. Если велит, пойду, помогать-то надо…

— Тогда я к тебе забегу после школы.

— Ага…

Степка не пришла. Видать, не отпустила бабушка. Это слегка царапнуло Игу, но не встревожило. Пошла внучка с бабкой на рынок, что страшного…

Праздник устроили в просторном сквере перед фасадом школы. Сперва все шло по давно заведенному порядку. Лопухастые первоклассница и первоклассник, сидя на крепких плечах выпускников позвонили в украшенный бантом колокол (он висел над крыльцом). Потом директор Вера Евгеньевна пожелала выпускникам удач на экзаменах, а остальным радостных и бесконечно долгих каникул. Все размашисто, от души, хлопали ладонями. А гусь Казимир Гансович хлопал белыми крыльями. Он сидел на решетчатом заборе сквера. Казимир Гансович любил общественные мероприятия на открытом воздухе и старался их не пропускать.

Школьный хор слаженно спел посвященную выпускникам кантату:  

День этот светел, но с капелькой грусти,
Мы не забудем его никогда.
Кто-то учиться пойдет в Ново-Груздев,
Кто-то в другие совсем города… 

Потом все расселись на вытащенных из школы скамейках и стульях. Начались концертные номера. Танцевальная группа «Репейчата» сплясала перед школьным крыльцом танец «Рыжики и кнамы». Ребята из студии «Семеро козлят» показали сценку «Вовочка и медсестра». В конце ее медсестра, вооружившись громадным шприцем, повела Вовочку за ширму. Оттуда раздался очень натуральный визг, некоторые даже заерзали…

Потом на крыльцо поставили стул, а на него скакнул начинающий поэт и второклассник (вернее, уже третьеклассник) Генка Репьев в апельсиновом костюме с вышитой на боковом кармане крылатой лошадью. Скакнул смело и ловко, хотя все еще был с бинтом на колене. Почесал большим пальцем под носом, прорвел пятерней по торчащим волосам и проговорил:

— Вот. Новые стихи. Про сегодня…

Раньше шел я в школу с неохотой,
А сегодня бёг не чуя ног,
Потому что вот он, вот он, вот он —
Наш последний школьный наш звонок!

Наступили радостные сроки:

Дни каникул летних — в гости к нам!
Не пойду я больше на уроки,
Буду жить, как беззаботный кнам. 

Все засмеялись, зааплодировали (и Казимир Гансович — очень шумно). И Генкина учительница Ирина Петровна захлопала. Она знала, что Репьёв в общем-то не лодырь и про свою лень придумал специально для стихов. Чего не сочинишь ради рифмы!

А Генка задумчиво поболтал над стулом забинтованной ногой и доверительно сообщил:

— А еще такое. Это я только сейчас… дополнение… — И опять покачал ногой. — Вот…

Мне плясать от радости не может

Помешать ни бинт, ни жгучий йод,

Потому что выздоровел Ёжик,

Он со мною радуется тоже

И сейчас вам песенку споет… 

Опять раздались шумные хлопки, а Генка сбегал за дверь, вернулся с корзинкой и взял из нее на руки своего усыпанного иголками друга. Приподнял на ладонях, что-то прошептал. Добавил погромче:

— Ну, пожалуйста. Я же обещал. Не стесняйся…

Все притихли. Ежик пошевелился, вытянул мордочку, и… раздался дребезжащий голосок: