Стража Лопухастых островов

Лучше нету ничего
Лопухастых островов.
И на улицах, и в Плавнях
Очень много сказок славных.

Кнамьи шарики в меже

Для ребят и для ежей —
Надо только постараться,
Чтоб с находкой оказаться.

Здесь большие лопухи

Шепчут Генкины стихи
А ночами по дороге
Скачут гипсовые ноги.

Удивляет целый мир

Гусь наш мудрый Казимир.
Я и сам чуть-чуть волшебный,
Раз пою так задушевно… 

Ёжик помолчал и добавил:

— Всё.

Тут грянули такие аплодисменты, раздались такие восторженные крики, что Генка на всякий случай прижал певца к груди. Казимир Гансович с забора прилетел на крыльцо и хлопал крыльями так, что Генкин апельсиновый костюмчик трепетал, будто флаг.

Когда шум стих, Генка погладил Ёжика по иголкам и сказал:

— Это не я, это он сам сочинил.

И снова раздались аплодисменты.

Среди зрителей были, правда, отдельные недоверчивые личности, которые говорили, что поет не Ёжик, а сам Репьёв. Мол, есть такое искусство — чревовещание, — когда человек может говорить и петь, не разжимая губ. Но большинство хорошо знало Ёжика и его способности. А про Генку знали, что он тоже очень способный, но не в чревовещании, а в стихах.

После Генки и Ёжика на сцене появилась Анна Львовна. Ига сразу понял: будет тот самый сюрприз с фокусником. И правда…

— Дорогие ребята! Гена и Ёжик выступили замечательно. А сейчас вас ждет встреча с настоящим артистом. Это очень талантливый демонстратор фокусов — а правильнее сказать, ил-лю-зи-о-нист — Чарли Афанасьевич Домби-Дорр и тов! Встречайте! — и она плавным жестом показала на школьную дверь. Дверь медленно, с многозначительным скрипом отворилась. На крыльце возник иллюзионист Домби-Дорритов.

3

Это был невысокий мужчина, похожий на музыканта. В черной фрачной паре, белой манишке и с белым же галстуком-бабочкой. Его черную прическу украшал спереди завитой хохолок. Ига подумал, что похоже на Хлестакова из телеспектакля «Ревизор». Но в общем-то артист производил приятное впечатление.

У него было улыбчатое лицо и быстрые красивые движения. Изящную фигуру иллюзиониста немного портили животик и другая часть тела, сзади. Они слегка выпирали под тугим фраком и брюками. Впрочем, это было не очень заметно.

Домби-Дорритов повел в воздухе ладонью, и в пальцах его оказалось нечто вроде черной тарелки. Тарелка щелкнула и превратилась в блестящую шляпу-цилиндр. Иллюзионист начал доставать из цилиндра пестрые воздушные шарики и отпускать в небо (все захлопали). Домби-Дорритов надел цилиндр и благодарно поулыбался. Дождался тишины. И начал неожиданно тонким голосом:

— То, что вы видели — это сущий пустяк. Такие фокусы показывают много веков подряд. Они незатейливы и просты в исполнении. А я вам сегодня продемонстрирую нечто совсем иное. Принципиально новое… Но сначала позвольте представиться. Вам, наверное, показалось несколько странным мое имя?

Два-три голоса вежливо отозвались, что да.

— Объясняется просто. Во всем виновата моя бабушка. Она очень любила писателя Диккенса и настояла, чтобы меня назвали в его честь, Чарльзом. Папа, Афанасий Иванович, сперва не соглашался, но бабушка.. О, надо было знать мою бабушку!.. Правда полное имя ко мне не привилось, все говорили «Чарли». Так я и во взрослую жизнь шагнул с именем Чарли. Будто знаменитый Чаплин… А фамилия моя — самая простая, Мишечкин. Артистический псевдоним Домби-Дорр и тов тоже в честь бабушки. Точнее, в честь Диккенса. В его романах есть персонажи — Торговец Домби и девушка Д о ррит (бабушка говорила «Дорр и т»). По-моему, звучит оригинально. А?

Народ деликатно пошумел, что да, неплохо.

— Благодарю вас!.. А сейчас — к делу!.. Почтеннейшая юная и взрослая публика! То, что я вам покажу, это уже не ловкость рук и не технические фокусы, а истинное научное чудо. Это результат моего открытия, связанного с изучением структуры межпространственного вакуума. Объяснять сущность этих крайне сложных физических явлений сейчас я не буду. По правде говоря, они и самому мне еще не всегда ясны. Однако эксперименты прошли на ура. И я готов первую публичную демонстрацию устроить перед вами. Вы — дети двадцать первого века и достойны быть свидетелями не дешевых балаганных фокусов, а настоящего проникновения в тайны мироздания….

Домби-Дорритов оглянулся на дверь и сделал приглашающий жест. Появился учитель труда Андрей Андреевич. Он вытащил за собой парту. Установил ее рядом с артистом. Затем вернулся в школу и вынес большущую коробку из-под телевизора. Поставил на парту.

— Душевно вам благодарен, — сказал Домби-Дорритов. Андрей Андреевич кивнул. Внимательные люди могли заметить, что кивок был суховат. А люди не только внимательные, но и кое-что знающие, легко объяснили себе такую суховатость.