Стража (СИ)

— В таком, что в кузнице ковали оружие, а вы брали наш смех и бросали в воду с заклинаниями. — Он мрачно подумал, что удостоился бы самого ласкового обращения и последующего ласкового препровождения в психушку, произнеси эту фразу в другом месте и при других людях.

— Он говорит сущую дичь! — выпалил юноша, подтверждая его опасения. — Скажи ему… Он мог что-то узнать, подслушать! Скажи ему: пусть снимет очки! Он думает, спрятанный за очками, он будет похож на Вадима! Выдумал какую-то кузницу и смех в воду! Может, он псих! Пусть снимает свои дурацкие очки!

Эти двое хранили и сторожили тайну третьего. Вадим хорошо понимал их реакцию. Молодой просто очень импульсивен и вспыльчив и за своим многословием прячет ужас перед внезапным вмешательством в их тайну. Почему молчит старик? Вадим почему-то решил, что после воспоминания о кузнице — воспоминания, высказанного им вслух, старик, как после самого главного пароля, раскроется и сразу поможет. Но — он до сих пор молчит.

"Я, конечно, очень терпелив и достаточно настойчив, — думал Вадим, вглядываясь в глаза старика, светло-голубые, неприятно контрастные в сочетании с почти тёмными от красных прожилок веками. — Но, если я что-то понимаю, время идёт зря… А трое суток в действии — это такая малость, и где-то людям плохо, потому что одни превращаются в безголовых "живых" кукол, а другие это видят. Если эти двое мне не поверят, придётся снять очки и перетерпеть боль, когда Зверь начнёт выдираться из меня. Главное — это успокоит и убедит их. Есть одно "но". Парнишка явно не знает об очках. Знает ли старик?"

И он холодно спросил у старика, повернувшись к нему всем телом, чтобы тот знал, что спрашивают именно у него:

— Мне снять очки?

— Снимай-снимай, всё равно ничего не докажешь!

Но Вадим ждал ответа старика. Тот молчал, и только его пальцы, вцепившиеся в подлокотники, напряглись до обтянутых побелевшей кожей костяшек. И Вадим — время поджимало! — резко поднял руку к очкам.

— Подожди! — заговорил наконец старик. — Ты знаешь о последствиях? О том, что будет, если ты настоящий Вадим и снимешь очки?

— Знаю.

— И готов рисковать?

— Я готов терпеть, потому что иначе вы мне не поверите.

— Терпеть?.. Грязь у тебя на лице — что это?

— Кровь.

— Не снимай очков.

— Но, Август Тимофеевич!.. — начал юноша и замолк под надменным взглядом старика, даже как-то осел в кресле.

— Тебе надо умыться и поесть, так что после ванной мы ждём тебя на кухне. Как только включишь воду, закрой глаза — и ничего не случится. Прости нам недоверие и горячность Дениса, он посвящён в хранители недавно и ещё не всем тайнам причастен.

Старик показал, где ванная комната и каким полотенцем можно пользоваться, и оставил Вадима в покое. Ниро в ванную не пошёл, сел в коридоре.

Умывание было коротко. Вадим пристроил полотенце так, чтобы можно было сразу дотянуться до него, пустил воду и положил очки на стеклянную полку перед собой. Сначала он решил, что будет долго наслаждаться холодной водой, которая освобождала кожу, стянутую почти стёртыми кровавыми разводами по лицу. Но вкрадчивое желание вмешалось в удовольствие и стало расти: "А почему бы всё-таки не посмотреть? Ну, на секундочку! Ты просто взглянешь в зеркало над раковиной, потому что так и не привык к своему новому лицу. Взглянешь одни разочек — и ничего не случится, как сказал тот старик. Как его — Август Тимофеевич?" Искушение было так велико, что Вадим в панике плохо вытерся полотенцем и вылетел из ванной.

Он тяжело дышал ртом и долго не мог сообразить, что в тёмном коридоре не один. Оказывается, резко распахнутой дверью он едва не сбил с ног Дениса. Тот выжидательно смотрел на него некоторое время и (тяжёлое дыхание Вадима успокоилось) с нарочитой вежливостью предложил:

— Пожалуйста, завтракать.

Из кухни доносилось потрескивание и плыл запах жареного мяса. От этого запаха желудок Вадима конвульсивно сжался.

Обычный завтрак Вадима, остро раздражавший родителей и брата, состоял из кофе и какой-нибудь мелочи к нему — пары печений, например. Или ломтика подсохшего батона. Традиционный завтрак, который мама иногда пыталась впихнуть в него, ложился тяжёлым грузом, после которого снова хотелось залезть под одеяло и сладко дремать. Мозги не ворочаются после такого завтрака — однажды понял Вадим и, чтобы не обижать маму, просто начал вставать пораньше…

А сейчас… Один вдох сытного, мясного — и боль прорезала пространство под рёбрами. Вадим сглотнул слюну так, что оглянулся юноша Денис. Руки задрожали, и, сев за стол, Вадим немедленно ухватился за сиденье стула.

Ниро грыз кости. Август Тимофеевич выкладывал на тарелку куски мяса со сковороды. Вадим мельком подумал: "Наверное, кофе бы… Как он понял, что мне хочется мяса?" Звякнула вилка о нож в руках Дениса… Звуки дразнящее всколыхнули ароматное пространство… Тарелка с мясом поплыла к Вадиму — Август Тимофеевич нёс её слишком медленно и торжественно, а нужно было…