Страждущий веры

Ну вот ещё! Боги знают, что я титьки тряпками перевязываю, чтобы площе казаться. Срам-то какой! Всерьёз это или шутка? Смеяться мне или прятаться под лавку от страха перед гневом высших сил?

— Какого демона здесь происходит? — забранился подоспевший Вейас. Зло зыркал на всех, даже на меня. — Вы же обещали, что оградите нас от этого бреда!

— Простите великодушно. Калле не понимает, умом слаб совсем, — оправдывался бургомистр. Брат схватил его за грудки и встряхнул. Бургомистр выпучил глаза и взмолился: — Я… я сейчас всё исправлю, не извольте гневаться!

— Боги выбрали её. Если она не пойдёт, они разозлятся, и будет большой бум! — Калле продолжал тыкать в меня пальцем и закатывать глаза, распаляя Вея ещё больше.

Бургомистр отшатнулся. Теребил вынутый из кармана платок и постоянно всхлипывал. Вот-вот в истерике забьётся. Любопытствующие обступали нас со всех сторон, смотрели так внимательно, словно чего-то ждали. Брат сжимал кулаки. В груди душным комом нарастала паника.

— Уймите своего брата, умоляю! — схватил меня за локоть продравшийся сквозь толпу Майлз.

Он прав. Надо не допустить драки. Чего мне стоит подыграть полоумному ряженому? Сама ведь почти такая же, как он.

Я встала и сжала ладонь Вейаса. Думала лишь о том, что всё хорошо, он должен успокоиться. Мне ничего не угрожает. Невеста бога — это ведь почётно.

— Я сделаю, что требуется! — выкрикнула я настолько громко, насколько могла.

Толпа взволнованно зашепталась.

— Всё в порядке! Жертвоприношение состоится, как и планировалось! — поддержал меня Майлз.

Какое жертвоприношение?! Он ведь пошутил?

Через ладонь брата меня опалило негодованием, которое грозило перерасти в сметающую разум ярость. От страха стало не продохнуть. Мы с Вейасом всё ещё были телепатически связаны. Он распалялся от моих эмоций сильнее. Вторая ладонь уже лежала на эфесе притороченного к поясу меча. Демоны!

По ушам ударил крик. Калле, безумно улыбаясь, рухнул на землю. Толпа расступилась, напряжение слегка спало. Всеобщее внимание поглотил ряженый: он свернулся клубочком и, пачкая дорогое одеяние, покатился по мостовой, выкрикивая что-то несуразное.

— Не обращайте внимания, он всегда так, — Майлз положил руки нам с братом на плечи. — Жертвоприношение — это безобидный ритуал, не больше. — Он склонился над ухом Вейаса, но я всё равно услышала: — Если с вашей сестрицей что случится, можете вспороть мне брюхо.

Догадался! Хуже меня лицедея во всём Мидгарде не сыскать. Но хоть Вей расслабился: угрюмо смотрел на меня, но позволил решать самой. Я вложила ладонь в руку Майлза, и он повёл меня к большим кострам в центре площади. Целителю пришлось руководить праздником вместо бургомистра. Тот, бледный как полотно, уселся на скамейку вместе со стариками и никак не мог унять дрожь.

Всё-таки приятно, что выбрали меня. Невестой богов. Самой красивой и чистой. Пускай даже это дурацкая шутка полоумного ряженого и всего на один вечер. Мечта!

Люди почтенно расступались перед нами и смотрели вслед, как до этого было с Калле. Он до сих пор валялся в пыли, забытый всеми.

— Сам поднимется, — ответил на мой немой вопрос Майлз. — Спасибо, что согласились помочь. Богов здесь сильно чтят, не то, что у вас на юге. Святотатства не потерпят. Всего-то надо между священными кострами пройти. Заодно от скверны очиститесь, — он указал на два огромных костра в центре, проход между которыми был настолько узким, что казалось, их пламя соприкасается.

— Я же загорюсь!

— Не загоритесь, — целитель кивнул на поджидавших возле костра храмовых служек.

Те споро подхватили с земли ведро и окатили меня с ног до головы липким зельем. Это ещё что за издевательство? Теперь я как паршивая мокрая курица. Все смеяться будут!

— Любую другую девушку после этого выдали бы за самого завидного жениха в городе и безо всякого приданого, — успокоил Майлз и подтолкнул к огню. — Ступайте же! Самый тёмный час проходит. Боги, может, и не разгневаются, а вот люди точно роптать станут.

Забили барабаны. Ритм отдавался в голове лихорадочной пульсацией. Мостовая под ногами ходила ходуном. В костры подбросили сухой соломы и елового лапника. Пламя взвилось до небес и сошлось вверху круглой аркой. Словно потеряв терпение, меня подхватила таинственная сила и понесла к огню. Я зажмурилась. Сгорю! А барабаны всё били: бам-бам-бам! Ноги стукнулись об землю на другой стороне — я едва не упала. Сердце так и норовило выскочить из груди.

Когда я открыла глаза, людей рядом уже не было. Вместо них вокруг отплясывали полуживотные-полулюди, духи, которых до этого изображали ряженые в своих чудных масках. Места остальных бюргеров заняли призрачные фигуры, укутанные в белые плащи. Пламя в кострах стало плотнее и поменяло цвет на переливчатый сине-зелёный. Перетекало, словно вода, из одной формы в другую и грохотало барабанами.