Страждущий веры (СИ)

Микаш больше не подходил и не смотрел в мою сторону. Вей тоже присмирел, но всё ещё поглядывал на здоровяка волком. А во время занятий телепатией был настолько невнимателен, что допустил меня к мыслям о том, как ему хотелось высечь Микаша розгами. Я слышала о том, что к простолюдинам в Сальвани и южных провинциях Норикии применяли жестокие наказания за проступки и даже без оных, просто по желанию высоких лордов, но у нас в замке такого не случалось ни разу.

Пока я читала Вея, он, по всей видимости, успел прочитать меня. Оборвал связь и печально вгляделся в глаза:

— Я похож на Йордена, да? Когда обманывал селян, был мелочным и слабовольным, и сейчас тоже... Даже зависть не могу унять, тупую, бессильную.

Я вытаращилась и замотала головой:

— Нет-нет, ты совсем не такой. Все люди иногда ошибаются. Главное — учиться на своих ошибках и не поддаваться дурным мыслям. Я тоже иногда хочу ударить Микаша, но в такие моменты вспоминаю, насколько он жалкий. Даже со всей своей силой ему никогда не стать тем, кем можешь стать ты, Стражем. Используй его, попроси тренироваться с тобой. Он согласится, потому что знает, что его дело — служить, а твоё — повелевать. Видел, как легко мне удалось его победить? Действуй так же.

— Он тебе нравится? — словно не слышав моих слов, спросил Вей.

— Я же говорила, что нет. Почему ты все время повторяешь этот вопрос? Будь Микаш хоть властелином всего Мидгарда, я бы его никогда не выбрала.

Хрустнул под ногами снег. Я обернулась и успела заметить скрывшуюся за елями широкую спину Микаша. Сейчас была вторая большая днёвка в Окаёмном лесу, за которым начиналась тундра. Чтобы во время занятий нас не отвлекали, мы отошли в сторону от лагеря. Я думала, мы одни, но, оказывается, здоровяк продолжал ходить за нами, как привязанный. Так ему и надо! Будет знать, как подслушивать.

Вейас рассмеялся горько и обречённо. Совершенно по-сумасшедшему. Только мой ошалелый взгляд заставил его опомниться:

— Идём. Хватит уже на сегодня.

— Я сейчас, только в кустики сбегаю.

Не знаю, зачем я его искала. Хотела попросить прощения? Думала, что он поможет брату? Глупо все это.

Микаш отыскался по разносившимся по всему лесу гулким ударам. Он стоял у толстенной сосны, непонятно как выросшей посреди сплошняком елового леса, и колошматил кулаками толстый ствол, обсыпая себя снегом. Обострившимся за недели в темноте нюхом я уловила запах крови и подошла поближе.

— Что ты делаешь?

Он развернулся так резко, что снег с его плеч полетел мне в лицо. Я закрылась руками и отступила на шаг.

— Обтёсываюсь, разве принцессочка не этого хотела? — склонив голову набок, заявил он. Я увидела его сбитые чуть ли не до мяса костяшки и отвернулась. — Что ж ты взгляд отводишь? Моя кровь не такая, как у вас, тоже слишком грубая, слишком много земли и пота?

Он сунул свои кулаки мне под нос.

— Прекрати паясничать, — я оттолкнула их и смерила его презрительным взглядом.

— Принцессочке не нравится? Принцессочка воротит нос? Ах, что же мне, рождённому служить червю, сделать, чтобы принцессочка была довольна? Порхать вокруг, как птичка, и петь песни сладким голоском? Или, может, мне раздеться на морозе и побыть случным бычком? Попользуетесь и выбросите, когда надоем.

Я даже подумать не успела. Ладонь сама впечаталась в его щёку с такой силой, что загудела от боли. Микаш пошатнулся и уставился на меня совсем как тогда в пещере. Что если он и вправду, как Петрас? Я испуганно сглотнула. Микаш вдруг бухнулся на колени и ухватил меня за ноги.

— Простите меня, простите, моя принцессочка. Высеките меня, если я вас обидел. Велите мне самому себя высечь, — его глаза стали совсем шальными. Я попыталась вырваться, но он меня удержал. — Моё оскорбление слишком ужасно? Его нужно смыть кровью? — Микаш вложил в мою руку собственный клинок и приложился к лезвию шеей. — Ну же, рубите! Я всего лишь вещь, предназначенная служить. Без воли и чувств. Слишком тяжело? Тогда велите мне самому выпустить себе кишки.

Его хватка ослабла. Я попятилась и выронила меч. Как гадко-то!

— Ты больной!

— Как скажете, принцессочка, — скривил рот в одну сторону Микаш, поднимаясь с колен. Видимо, представление закончилось.

— Не называй меня так. Я дочь лорда, а не короля. Моё имя Л-а-й-с-в-е. Достаточно легко, чтобы такой недоумок, как ты, мог запомнить.

— Фу! Оно тебе не идёт. Мне больше нравится прицессочка, — похабно ухмыльнулся он, подбираясь ближе.

— Оно означает свобода, и оно единственное, что мне идёт!

Микаш замер и потупился. Я смогла его удивить? Значит, ничья. Что за странная у нас игра: наступаем, отступаем, а потом снова… по какому уже кругу?

— Извини за то, что наговорила там. На самом деле я так не думаю.

— А что ты думаешь?

— Ничего, то есть, возможно, кому-то ты покажешься привлекательным и милым со всеми этими… — я взмахнула руками, изображая все его грубые выходки.

— И мне не обязательно никому служить?

— Ты ведь сам сказал, что не придумал ничего лучше, кроме того, чтобы идти за нами. К тому же все кому-нибудь служат: ордену, королю. А повелевают, по-настоящему повелевают лишь боги.