Страждущий веры (СИ)

Я лениво изучала ночное небо, перебирала в памяти названия звёздных рисунков, в воображении дорисовывала их до образов из знакомых легенд и сказок. После нескольких недель без солнца я научилась отличать день от ночи. Поутру наступали почти незаметные глазу сумерки, небо едва-едва светлело, звёзды выцветали и становились неразличимыми, а ночью разгорались с новой силой и блестели, как алмазы на чёрном бархате платья вдовствующей королевы. И самый крупный из них, монарший — наконечник стрелы Охотника, Северная звезда. Охотник и есть сам Безликий, его образ, запечатлённый им же на холсте ночного неба, чтобы указать страждущим путь к своей гробнице. По крайней мере, так говорилось в преданиях. И он действительно звал, Северная звезда полыхала льдисто-голубоватым светом. Быстрее! Быстрее! Идите за мной, я так долго вас ждал!

От пристального разглядывания разболелась голова. Звезда вспыхнула и покрылась багровой вуалью. Словно кровью облили. Запульсировала барабанным боем, наполняясь колдовской силой. Завораживала, сковывала злой, пробивающейся даже сквозь трескучий мороз волей.

— Что с тобой? — раздался за спиной встревоженный голос брата.

Задумавшись, я натянула поводья и остановила лошадь. Вей поравнялся со мной, туаты окружили со всех сторон, Асгрим развернул лошадь и тоже спешил к нам, чтобы выяснить из-за чего переполох.

— Северная звезда... — я суматошно перебирала слова, не зная, как объяснить смутные ощущения, взглядом оббегала толпу, усталые глаза, тлеющие под заиндевелой грудой тканей и мехов. — Она пульсирует красным, — я сдавила виски, пытаясь сосредоточиться, но головная боль отвлекала, не позволяя уловить ни одной здравой мысли. — Что-то не так, будет плохо, я...

— Успокойся, — Асгрим положил мне руку на плечо. — Со звездой всё в порядке. Север играет с твоим разумом. Такое бывает с непривычки, если ты устал или ослаб. Потерпи — доедем до следующей зимовки и устроим ещё одну днёвку. Отоспишься — полегчает. А сейчас не обращай внимания.

Они поехали дальше, а я никак не могла отвести от пышущего огонька взгляда. Я слабая, что правда, то правда, но отчего жуткое предчувствие сковывает всё тело? Я растолкала кобылу на шаг и тут заметила ждущего рядом Микаша. Он смотрел на звёздное небо, едва заметно покачиваясь в седле.

— Ты тоже видишь?

Он вздрогнул и обернулся. Серые глаза сверкали в темноте не хуже звёзд.

— Держись поближе ко мне.

Догонять наш отряд пришлось галопом.

Днёвка вышла не менее таинственной и зловещей. Зимовье оказалось побольше уже виденных. Мы удобно устроились в просторной квадратной комнате. Пока Вей разжигал маленький камин в углу, туаты достали из тайника под крышей несколько холщовых мешков и фляг.

— Прошлогодние запасы, — усмехнулся на мой незаданный вопрос Асгрим и, откупорив флягу, дал понюхать.

От резкого запаха я чихнула. Туаты рассмеялись. Надо же, как приободрились, словно и не было месяца странствий по заснеженным горам.

— Огнистая настойка — не замерзает даже в самые лютые морозы, — продолжил объяснять Асгрим, пока остальные раскладывали на полу шкуры и усаживались возле камина, который уже потрескивал смолистыми дровами.

— А это ягель, — Асгрим развязал тесёмки на мешке и показал сухие белые нити оленьего мха внутри. Я видела его в предгорьях на подступах к Упсале, когда ещё было светло. — Ух, и оттянемся сегодня. Самое время расслабиться после долгой дороги. Только женщинам нашим не рассказывай — им не понравится.

Он подмигнул мне и устроился в кругу своих сородичей у камина. Среди них царило возбуждённое ожидание, переговаривались, не трудясь понижать голос, смеялись. Конечно, женщинам не понравится. Кому это из их жён, пускай даже и демонов, пришлось бы по душе, что их благоверные вместо охоты набираются тут до белых демонов.

Стали раздавать похлёбку, и я тоже уселась на шкурах возле камина со своей плошкой. Голоса туатов звучали всё громче, а потом разом стихли. Откупорили фляги и принялись пить круговую. Каждый делал глоток и передавал соседу слева, пока фляга не пустела. Потом брали новую. Асгрим предложил и мне:

— Глотни — полегчает. Тревога отпустит, и странное мерещиться перестанет.

Я попыталась отказаться. От одного запаха к горлу подступала дурнота.

— Выпей — и спать заодно крепче будешь. Туаты говорят, от него похмелья не бывает, — видя, что стражник не справляется, к делу приступил Вейас. Судя по блестевшим глазам он уже хорошо захмелел. Взял меня за руку и принялся внушать. Я закрывалась изо всех сил. Как же он меня бесил, как папа в Ильзаре. И лицо у Вея сейчас очень похожее. Папа. Вдруг я никогда больше его не увижу? И Ильзар, и Дикую пущу, и соседские деревушки — Дрисвяты с Подгайском? Обледенею и навсегда останусь здесь, во тьме с демонами.

Улучив момент, Вей обхватил меня за плечи, а Асгрим влил напиток силой. Он попал не в то горло, обжёг. Я закашлялась. Едва не стошнило.

— Оставьте вы её. Не хочет, и ладно. Захлебнётся ведь, — подоспел к нам Микаш и ударил меня по спине так, что я чуть не упала. Хоть кашель прошёл, и Вейас с Асгримом больше напоить не пытались.