Страждущий веры (СИ)

Я затрясла головой, приходя в себя. Упёрлась руками в пол и тяжело поднялась. Сколько синяков заработала я за сегодня? Столько, наверное, за всю жизнь не наберётся. И всё же намного меньше, чем у…

— Микаш! — как я посмела его забыть?!

Молчание. Неужели? Я поковыляла к нему. Подбородок покоился на груди, веки плотно смежены, руки неподвижно распластаны вдоль туловища.

Из груди вырывался исступлённый крик:

— Нет!

— Не ори, всех демонов перебудишь! — это был не его голос. Это был голос, который я слышала в коридоре.

Микаш вытянул шею и повертел головой из стороны в сторону. Живой. Пристально глянул на меня. Глаза цвета холодной стали превратились в пронзительно синие, цвета зимних сумерек. И рука зажила. Сама! Под грязными ошмётками мехового рукава виднелась здоровая кожа. Ни запаха, ни единого рубца. Микаш шевелил ступнями, водил плечами, сжимал и разжимал кулаки, словно всё тело затекло от неудобной позы. Или он пользовался им впервые.

— Кто ты? — заворожено спросила я, усевшись напротив на шкуру. Искала в его лице разгадку. Синие глаза насмешливо сузились.

— А ты не знаешь?

Он принялся бесцеремонно рыться в сваленных у стены мешках. Вытащил свёрток с вяленым мясом и хлебом, принюхался и, довольно щурясь, принялся есть с таким аппетитом, будто голодал целую вечность. Поднёс ко рту флягу. От жадных глотков согревающий напиток потёк по подбородку и под ворот малицы. Я в изумлении наблюдала за ним, но, как и в колоннах, видела лишь собственное отражение в завораживающих глазах.

— Уф, хорошо! — воскликнул он, вытирая подбородок рукой и облизывая пальцы. — Пока не побываешь развоплощённым, не поймёшь, как тоскливо не иметь тела, не ощущать запахи и вкус еды. Такие простые радости, но без них невыносимо пресно. Хочешь попробовать?

Он словно вспомнил о хороших манерах и протянул мне обёрнутый лепёшкой кусок мяса. Моя рука сама взяла его и поднесла ко рту. Это внушение? Нет, когда отец и брат пытались меня гипнотизировать, было совсем по-другому. Их воля чувствовалась чужой, а его такой естественной, не отличимой от моей собственной.

— Чего колотишься, как лист на ветру? Сама же искала меня и просила помочь. Или я тебе не так уж нравлюсь на самом деле?

— Не понимаю… — детский лепет. На самом деле я прекрасно понимала. Сказала вслух, что за помощь Микашу всё отдам, вот и привязался очередной демон. Знала же, что так нельзя. Ох, и дура!

— Что тут понимать? Ты Лайсве из рода Веломри, сбежавшая из дома незнамо зачем. Твой братишка Вейас по другую сторону завала, тоже незнамо зачем потянулся на край света добывать клыки мифического зверя. Микаш из захолустной деревеньки, — он приложил руку к собственной груди, — незнамо зачем борющийся с демонами и защищающий высокородных молокососов ценой своей жизни. И я, потерявший имя и лицо бог, пытающийся удержать мир на своих плечах тоже незнамо зачем. Но смысл во всём этом есть, я знаю точно.

Я нахмурилась. Бог, ну конечно! Я должна в это поверить? Кем бы он ни был на самом деле, по крайней мере, страха не внушал. Не так, как мгла за завалом.

— Смысл в том, что мы убили вэса. Мы смогли. Микаш смог. А теперь отпусти нас. Мы заслужили на это право!

— Это? — бог поднял с пола голову зверя и принялся её рассматривать. — Это не вэс.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что только я могу его назвать. Это не вэс, а какой-то новый демон. Назову-ка я его фелитес ноктис. Да, это определённо фелитес ноктис.

Он безразлично отшвырнул голову обратно на пол.

— Зачем ты придумываешь имена демонам?

— А как ещё тут развлекаться целую тысячу лет?

— Тогда почему ты не можешь назвать его вэсом?

— Я же ответил, это не вэс. Его время ещё не пришло. Я знаю, только я могу его убить.

— И какой же во всём этом смысл? В испытании Стражей и в тебе самом? Все говорят, что боги сказка для доверчивых простолюдинов. Вряд ли бы они явились по первому моему зову. Это вэс, — я пихнула голову демона ногой, и та отлетела к дальней стенке. Я подошла к богу вплотную и обличительно ткнула пальцем ему в лицо. — А ты просто демон, который воспользовался моей слабостью и вселился в тело умирающего. Убирайся, иначе...

Я подхватила меч Микаша и замахнулась. Бог гортанно рассмеялся, ни капли не испугавшись.

— Я думал, бездна глупости — удел вечноживущих, но, похоже, и смертные приобрели к ней вкус.

Он неуловимым движением выбил меч у меня из рук и поднёс к глазам, презрительно морщась.

— Дрянное оружие. Кто такое куёт? Похоже, за тысячу лет люди не только растеряли веру и разум, но и мастерство, которое я им открыл.

Я часто разглядывала клинок Микаша. Строгий, без украшений, но куда более действенный в его умелых руках, чем дорогие мечи Стражей.

Бог провёл пальцами вдоль лезвия, и оно вспыхнуло голубоватым огнём.

— Не победит, так хоть припугнёт, — он замахнулся для пробы. — Ух, ладно — оружие, но как вы управляетесь с таким слабым телом? Или это я растерял весь навык за тысячу лет забвения?

Я обняла себя руками, чувствуя свою неуместность. Что теперь с этой тварью делать? Лучше бы я отпустила Микаша с миром. И сама ушла следом за ним.