Стражи

Ответ: Нужно уметь правильно вести счет.

Билл Джеймс. «Евангелие»

Стоило мне выйти из больницы, как на меня навалилась черная тоска. Облако депрессии, умоляющее: «Прекрати это немедленно».

Совсем недавно это было возможно, первая же пивнушка была прямо напротив больницы. Разумеется, исчезла. Теперь там гостиница «Речная». На всякий случай зашел. А вдруг… Никаких признаков реки.

Молодая женщина за баром, табличка на груди гласит:

ШОНА.

Господи Боже мой, Пресвятая Богородица!

Она улыбнулась мне, продемонстрировав многочисленные коронки. Я ее сразу возненавидел, но заказал:

— Виски с водой.

Решил, что тут уж она ничего не сможет напутать. Она и не напутала.

Правда, добавила лед. Хуже того, осталась стоять около меня.

Я спросил:

— Тебе что, делать нечего?

Сел за столик у окна и вспомнил, что я забыл отдать Пэдригу его деньги. Вдоль столиков двигалась женщина средних лет, раздавая листовки. Быстро положила одну на мой стол, избегая встречаться со мной глазами. Наверняка Шона ее просветила.

Я прочитал:

До сих пор они и их потомки бунтовали против меня. Сыновья агрессивны и упрямы…

Достаточно.

Тут я увидел телефон в углу и едва подавил дикое желание позвонить Энн. Сжал зубами кусочек льда и дождался, пока желание не ослабнет. В голове сложилась мантра, что-то вроде:

У меня есть деньги, много денег. Пока они у меня есть, я в игре. Не важно, что я не знаю, что это за игра. Наличные твердят, что я в игре.

Я повторял эти слова снова и снова, пока лед в стакане не растаял.

Вечером я пришел в больницу к Пэдригу, захватив бутылку виски «Джек Дэниелс». Его постель была пуста. Я остановил проходившую мимо медсестру.

— Он ушел?

— Боюсь, что так. В половине пятого утра, во сне.

— Что?

— Он не мучился.

— Вы хотите сказать, что он умер?

— Увы, умер… А вы родственник?

Я попытался сосредоточиться и спросил:

— Что теперь с ним будет?

Она объяснила, что, если никто «не затребует тело», похороны организует управление здравоохранения.

Я спросил:

— В могилу для неимущих?

— Ну, мы теперь это так не называем. На кладбище выделены специальные места.

— Я заберу его тело.

Как в тумане я заполнил все формы и требования. Даже позвонил в похоронное бюро, где мне пообещали обо всем позаботиться. Я спросил:

— Наличные берете?

— Берем.

Я смутно помню панихиду и похороны Пэдрига. Я присутствовал на этих церемониях, но был пьян в стельку. Конечно же никто не пришел его проводить. Представление устраивалось исключительно для меня.

Вот еще что. Его похоронили рядом с Шоном. Я и сам лучше не придумал бы. Кажется, в какой-то момент появлялся Саттон, но, может быть, я выдаю желаемое за действительное.

Энн не было точно.

Когда все закончилось, я извинился перед миссис Бейли, что не смог выпить с ней на сон грядущий. Она как-то странно на меня взглянула и сказала:

— Но мы с вами выпили.

Полный провал. Я постарался сделать вид, что что-то помню.

— Только толку от меня было мало.

— Что вы, от вас было очень много толку!

— Да?

— Ну разумеется. После вашей страстной мольбы я твердо решила не продавать.

Некоторые тайны пусть лучше тайнами и остаются. У Пэдрига было на это право. Наконец я собрался просмотреть те бумаги, что он мне дал.

Вот что там было написано.

Ирландский пьяница

предчувствует свою смерть

(с извинениями перед У. Б.)

Вините в этом интуицию, к которой я не прислушался, но, разумеется, я твердо знал, что мне долго не выдержать жизни на улице.

Я так давно перестал надеяться, что еще долго проживу от одной рюмки сверхотчаяния до другой, от одной ночлежки до другой, пока не увижу катафалк и пьяницу с руками, сложенными на сердце.

Я знал, что он снял бы медленно, очень медленно шапку, если бы она у него была.

Кортеж проходит мимо… мимо… Он прижимает свою руку… И этот момент проходит, оставляя позади былые ожидания, руку, протянутую к примирению, которое… так и не произошло.

Кортеж не проходит мимо богатых гостиниц, и их руки, протянутые к останкам, не видны.

Критическая точка