Стражи: Gelidus Corde (СИ)

— У тебя осталась минута, — я не знал, где стоял мистер Хайд, но его голос отчетливо прозвучал у меня в голове.

«Я столького не сказал ей», — в отчаянии зашептала моя душа, рвавшаяся из тела.

По небу плыли тяжелые свинцовые тучи, заснеженную крышу залило алой кровью, снег белоснежным одеялом укрывал нас, а ветер завывал, скорбя по нам. Стражница умирала со мной.

— Я отдам тебе все, и ты будешь жить… — вдруг прошептала она.

Я внутренне содрогнулся, вспоминая эти слова, что преследовали меня, когда мы только встретились. Эта крыша, это небо, этот шепот…

— Ну, сколько можно-то? — слова смерти утонули в резком грохоте, который словно разрушал все вокруг.

Лицо Кетернии на несколько секунд осветилось белоснежным блеском, исходившим от ее рук. Она искренне улыбалась мне, продолжая плакать.

— Точно, так правильнее всего, — прошептала она, ее глаза закатились.

Сердце глухо забилось в груди.

— Чертовы стражи!

Все померкло.

***

Мягкий снег медленно таял на щеках, стекая за шиворот. Ветер шумел над головой, заставляя мои волосы слабо трепетать. Я не решался открыть глаза. Я только слушал. В какой-то из квартир в доме бегал ребенок, задорно хохоча, во дворе хлопнула дверь машины, по набережной шелестели шины, меся коричневую грязь, Нева глухо билась о гранитную набережную, подо льдом плавало несколько рыб, шарахавшихся от мусора, расположившегося на дне, деревья звенели сосульками, украшавшими их ветви… Все жило. А я? Я жил? Я нерешительно сжал пальцы, чувствуя, как тепло от движения медленно расползалось по руке. Я глубоко вздохнул — легкие обожгло холодом. Я позволил себе открыть глаза. Небо было все таким же, как и раньше, — серым. Снег продолжал укутывать землю. Я коснулся ладонью груди. Сердце билось, даже следа от ранения не осталось. Я продолжал жить. Я оглянулся и почувствовал, что плачу, глупо улыбаясь.

— Кетерния, — она лежала рядом, я мягко коснулся ее плеча.

Она безвольно упала на спину, ее глаза остекленели, а лицо было белее снега. Я отшатнулся назад, вновь забившееся сердце отдалось болью, а ушедшая агония вернулась, затмевая сознание. Я не понимал, что произошло. Казалось, будто лихорадка охватила мое тело, заставила меня помешаться и потерять остатки рассудка за секунды. Душа глухо кричала от боли. Я впал в забвение, более не контролируя себя.

— Пошли домой, Кетерния, — мои руки подхватили ее безвольное тело, ноги на секунду подкосились, но силы, клокотавшие внутри, помогли мне. — До дома так далеко, пешком не дойду… Может, полетим? Мы, ледяные стражи, умеем так делать… Ты главное не бойся, я удержу тебя.

Я подошел к краю крыши и взглянул вниз. Даже сквозь туман, поработивший голову, я разглядел окровавленное тело на тротуаре. Я резко оттолкнулся от земли, почувствовав необычайную легкость. Будь я собой, я бы не поверил, что действительно летел, но это было реальностью. Облака обволакивали нас приятной прохладой, а ветер насвистывал навязчивую мелодию, засевшую в голове. Под нами текла Нева, громко возмущавшаяся нашей глупости.

— Вас могут увидеть, — гремела она.

Я блаженно улыбнулся, притягивая Кетернию поближе к себе. Мгновение, и нас уже было не видно.

— Хорошо быть настоящим стражем, так? — спросил я, но не получил ответа. — Ты так молчалива. Замерзла, наверное? Тут я не помощник… Ну, ничего, вот уже и наша крыша.

Я постарался приземлиться, как можно мягче. Каждый шаг оставлял на снегу окровавленный след. Я слегка кивнул головой — люк в квартиру с грохотом распахнулся.

— Смотри, тут так тепло…

Я аккуратно опустил ее вниз, а затем спрыгнул сам, вновь подхватывая ее на руки. Я не обращал внимание на то, что ее кожа была холодна, как лед, а сердце не трепетало в груди. Я сбежал вниз по лестнице и подошел к дивану. Слабые пятна крови все еще проступали на обивке. Я бережно положил девушку на него и сел на пол подле нее.

— Ну, грейся, как только тебе станет лучше я заварю чаю, мы сядем прямо тут и будем смотреть кино вместе. Ты что еще не видела? — я встал на ноги, думая взять ее ноутбук, чтобы найти очередной фильм. — А, потом скажешь.

Я вновь сел рядом с ней, ожидая, когда она откроет глаза и улыбнется. Так прошел час. Помешательство медленно отступало, возвращая мне власть над разумом. Однако я бы хотел, чтобы оно никуда не уходило, а позволило мне остаться в сладком неведении. Я отвернулся от стражницы. Я должен был признать.

— Кетерния умерла, — слеза скатилась по щеке.

Я окончательно сломался. Все рыдания, что я прятал внутри, вырвались наружу. Я больше не мог молчать. История о моих родителях, то, что я стер из памяти Кетернии, любовь к Мариссе — я все рассказывал трупу той, кого любил. Сердце рвалось на части.

— Ты ведь обещала быть рядом, — я повернулся к ней и схватил ее, в отчаянии притягивая к себе.