Стражи: Gelidus Corde (СИ)

Я распахнул глаза, стараясь привыкнуть к яркому полуденному солнцу, светившему в комнату. Резко поднявшись на локтях, я остановился: голова закружилась из-за слишком долгого сна. Мысли перемешались, я не мог думать трезво. Собравшись с силами, я поднялся и прямиком направился к бабушке в кабинет. Я проигнорировал ее и чей-то еще голоса, которые можно было услышать из-за двери.

«Наплевать, — подумал я. — Важнее рассказать ей о «смерти» стражницы и о ее новых способностях».

Резко дернув ручку двери, я получил мощный энергетический удар и отлетел к противоположной стене коридора. Рамки с дедушкиными зарисовками и нашими фотографиями полетели на пол, разбиваясь вдребезги.

— Что за черт? — прошипел я и протянул руку к затылку: на пальцах оказалась кровь.

Я поднялся, не желая более даже пытаться открывать эту дверь, и пошел в ванную, чтобы обработать рану. Оказалось, что это была небольшая ссадина, совершенно не серьезная. Я вернулся к злосчастной двери и перевел взгляд на стену, куда я был впечатан несколько минут назад. Похоже, я немного пробил деревянную обшивку на стене.

«Но это не моя вина», — заключил я и начал собирать упавшие картины.

Внезапно я услышал хлопок, и бабушка открыла дверь, укоризненно смотря на меня.

— Ты чего-то хотел? — спросила она.

Я прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и положил рамки к бабушке на стол, потом, схватив Gelidus Corde, метнул его в дверной косяк. Меня одолевала тревога, я рвался быстрее все рассказать, избавиться от тяжелой ноши. Единственным моим желанием было успокоение нервов, чтобы мне сказали, что все это плод моего воображения, и можно жить дальше, продолжать стремиться к своей цели. Женщина удивленно посмотрела на меня, а я взял стул и подтащил к ее столу.

— Садись, мне нужно тебе многое рассказать, — сказал нетерпеливо я.

Бабушка проследовала к своему креслу, села и внимательно слушала мой рассказ о гибели Кетернии и ее чудесном спасении.

— Да, скорее всего, ее спас артефакт, но и накидка мерроу позволила девушке чувствовать себя лучше в воде, — мои предположения об артефакте подтвердились.

— Но у нее нет ни оружия, ни украшений, — возразил я.

Женщина нахмурилась и потерла виски: похоже, у нее болела голова. Она вздохнула.

— Когда я была еще в твоем возрасте, на одной из встреч с огненным стражем мы разговорились об артефактах. Тогда Стефан еще не был так скрытен и противен, поэтому рассказал, что в некоторых семьях артефакты не утеряны, а у них просто нет физического обличия, — рассказывала бабушка, внимательно смотря мне в глаза.

— Тогда это просто силы стражей, разве нет? — спросил я.

— Не совсем. Это может быть что угодно: цвет глаз, кожи, расположение родинок, родимые пятна, — перечисляла женщина. — Даже состав крови. Такие артефакты сильнее всех, потому что объединяют семью общими отличительными признаками.

— Ты считаешь, что семья Кетернии обладает таким артефактом? — я напрягся.

Женщина продолжала смотреть на меня, не отвечая на мой вопрос.

— Бабушка? — позвал я ее.

— Советую посмотреть на ее левое запястье, — кинула женщина.

Я замер, стараясь вспомнить, видел ли что-либо на левой руке Кетернии, но воспоминания ускользали, были размытыми.

Бабушка улыбнулась, ее взгляд наконец-то смягчился.

— Когда думаешь о чужих артефактах, то их внешний вид ускользает от тебя, пока ты не увидишь их в живую, — объяснила женщина.

Я кивнул, оставляя осмотр запястья девушки до следующей встречи.

— Ты хотел что-то еще спросить? — поинтересовалась бабушка.

— Сегодня во сне она попросила меня показать свою магию, и я создал снежинки, — начал я. — Они застряли у нас в волосах, со временем мои растаяли, я не вкладывал в них энергию.

Женщина сосредоточенно смотрела на меня.

— Но потом, когда Кетерния уходила, я заметил, что снежинки в ее волосах не растаяли, — спокойно закончил я и посмотрел в глаза бабушки.

Установилась мертвая тишина, единственное, что разрезало ее — напольные часы, тикавшие в углу кабинета. Я был напряжен, ожидая «приговора». Кажется, бабушка о чем-то усиленно размышляла, но в то же время ее взгляд казался потерянным.

— Бред, — наконец сказала она.

— Я собственными глазами видел.

«Зачем я отказываюсь от успокоения, которого так хотел?» — задался вопросом я.

— Скорее всего, ты сам не заметил, что вкладывал остаточную энергию, — прервала бабушка мои возражения.

— Я бы почувствовал! — снова воспротивился я, злость от недоверия бабушки затмевала мой разум.

Женщина покачала головой.

— Когда дело касается других стражей, то наши энергии могут не восприниматься как обычно, мы можем не чувствовать их применение, потому что между стражами всегда происходит обмен частицами сил.

Я непонимающе уставился на родственницу, успокаивая неожиданный приступ гнева.

— Заметил, что теперь лучше переносишь жару? — спросила бабушка.

Я вспомнил, что жаркий климат, созданный Кетернией во сне, действительно не особо меня заботил.

— Кетерния отдает тебе крупицы своей энергии, а ты отдаешь ей, получается равный обмен, который позволяет совершать такие маленькие чудеса, — разъяснила бабушка Айна.