Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела

— Здесь свой этикет. — Резонно заметила госпожа Ханна. — И он предписывает уступать дорогу уважаемым жрецам вуду.

— Это был жрец вуду? — удивленно переспросил Рупперт.

— Один из сильнейших в городе. — Многозначительно сообщил Рэрих, подняв палец и продолжив шагать по деревянному тротуару.

— А с виду, как бомж какой-то. — Усмехнулся Малуэр.

— В том-то и заключается опасность, что по внешнему виду можно не угадать в местном жителе сильного и уважаемого шамана. — Продолжал разъяснять Клим. — Особенно чужестранцам.

— И если бы между вами и этим человеком произошла ссора, то на его сторону встало бы полгорода. А местные судьи даже разбираться не стали. Безоговорочно признали бы вас, милорд, виновным. — Добавила Ханна, поравнявшись с Тристаном. — Не думаю, что это принесло бы пользу нашему делу.

— Извините. — Смутился старший Самисэри.

— Вы ведь бывали уже в этой стране. — Продолжила кекропида, уже более мягче. — Разве вы не в курсе местных порядков.

— Мы тогда были совсем маленькими, — вместо брата вдруг ответил рыжий, — да и за периметр посольства нас старались не выпускать.

Остальной путь до огромного и пестрого шатра цирка прошел без происшествий.

Цирк-шапито располагался ближе к окраине города, на огромном пустыре, за которым четко проглядывалось кладбище. Народ такое соседство нисколько не смущало, и он толпой валил в гостеприимно распахнутые ворота шатра. Два уродца, один толстый и низкий, другой тощий и высокий, во фраках на голые плечи, зазывали почтеннейшую публику. Хотя, почтеннейшей публика была в лучшем случае наполовину. Большая же часть была откровенным сбродом.

Билеты заранее госпожа Ханна не приобрела, поэтому пришлось немного задержаться у кассы, где и встретили первую за сегодня гномиху, которой оказалась кассирша. Места достались не очень удачные, почти самые дальние, но Норин этому даже обрадовался. Меньше будут привлекать к себе внимания, меньше на них будут глазеть. Хотя, пока добирались до своих мест, на них обратили внимание все кому не лень, и публика не стесняясь, что их услышат, больше обсуждала молоденьких, симпатичных эльфов, нежели предстоящее представление.

Гомон не смолк даже когда потух свет и одиночный прожектор выхватил в центре арены поджарого негра-конферансье. Одет он был в явно маловатый ему фрак на голое тело. Мало того, фрак, по всему видать с чужого плеча, был перешит и из-за аксельбанта и других нашивок больше напоминал гусарский метник времен колонизации.

Помимо фрака-метника, конферансье был одет в полосатые штаны и туфли на босу ногу. На голове красовался потрепанный цилиндр, украшенный игральными картами так, что они образовывали подобие короны. Обод был сооружен из шестерок, а «зубцы» из тузов. На лице, с помощью грима была нанесена маска, имитирующая череп. Серебряный набалдашник трости в руках конферансье тоже был в виде черепа.

— Это и есть сам Барон Самети. — Шепнула на ухо Норину госпожа Ханна и эльф кивнул, давая понять, что расслышал.

Взмахнув тростью, Самети хорошо поставленным голосом призвал внимание почтеннейшей публики и представление началось.

Искушенные столичными театрами и салонами, имперцы не сказать, чтобы сильно впечатлились программой представленной коллективом цирка. Среди прочего сам Самети укрощал пантеру и, при этом арена совершенно не была огорожена решеткой, как то предписывают правила безопасности в цивилизованных странах.

Потом выступал жонглер-акробат. Весьма колоритный парень. Чернокожий, хотя, правильно было бы сказать нежно-шоколадного цвета, но при этом с ярко выраженными чертами лица белой расы. Однако волосы были типичными для чернокожих, скрученные в дреды, стянутые в хвост. Не трудно было догадаться о его смешанном происхождении. Одет он в просторные штаны и короткую кожаную куртку, которая практически не скрывала его гибкого подтянутого торса. Массивное ожерелье из клыков и когтей животных и то больше скрывало его тренированную грудь.

Этот юноша выделывал удивительные акробатические трюки, умудряясь одновременно с этим жонглировать кольцами, кеглями шляпами. Шляпы он на время позаимствовал у публики, сидящей в первых рядах. Причем делал он это не один. Его напарником была обезьяна, которая и собрала эти шляпы, а потом раздала обратно. Больше всего Норина удивило, что обезьяна запомнила, где, чья шляпа.

Потом выступала цыганка-предсказательница с двухголовой кошкой. Маленький мутант доставал из цилиндра, который одолжил сам Самети, карты и цыганка зачитывала предсказания из них выбранным наугад зрителям. А может и не наугад. Уж больно точно все оказывалось.

Потом факир распиливал свою напарницу.