Стражи магического (не) вмешательства (СИ)

Если он уже пригубил жертву, то сейчас максимально силён. Энергия молодых, цветущих девушек напитывает инкубов силой, мощью. Все жизненные показатели стремительно возрастают: слух, зрение, нюх, скорость, сила. Относительно слабые твари становятся мощными орудиями для убийства, способные справиться с парой-тройкой обычных магов.

Хуже всего, если его подружка девственница. Тогда инкуб, воспользовавшийся правом первой ночи, поглотит столько энергии, что даже представить страшно! В древности инкубам специально отдавали захваченных девственниц, чтобы напитать их силой. Десяток таких инкубов напрочь выносили целые армии, оставляя после себя только дымящееся от свежей крови поле.

Девственниц, которые побывали в руках инкубов, ждала страшная судьба. Они получали чёрную печать инкуба и навсегда теряли женскую энергию, превращаясь в серых, незаметных мышек. На них не смотрел ни один мужчина, они не могли создать семью и родить детей. Они были обречены на вечное одиночество…

— Какая дверь? — останавливаюсь возле зависшей в воздухе Снежки.

Она молча показывает пальчиком.

— Снеж, как думаешь, его девушка опытная или девственница? — жду ответа, потому что от этого зависят дальнейшие мои действия.

С инкубом, который прошёл через право первой ночи, в ближайшие пару дней в одиночку не справиться. Нужно не меньше пяти магов.

— Откуда я знаю? — нервно шепчет Снежка, — не проверяла, блин. Но мне показалось, что инкуб у неё не первый.

— Будем надеяться. Останься здесь, если что-то случится, то звони Саше, а сама не лезь.

Простым заклинанием открываю замок, мгновенно призываю боевое оружие и тихо открываю дверь. В коридоре темно. Замираю на месте, прислушиваюсь к звукам. Из глубины квартиры доносятся лёгкие стоны, шелест слов. Значит тварь там, жрёт!

Бесшумно перемещаюсь на звуки, тетива натянута, стрела подрагивает, готовая сорваться в любой момент и вонзиться в тело инкуба. Толкаю дверь спальни…

Инкуб расправив чёрные крылья нависает над обнажённым телом стонущей от наслаждения девушки. Он мгновенно реагирует на меня. Рогатая голова того, кого Ника звала Пашкой, оборачивается на шевеление воздуха от моего появления, угрожающе оскаливается. Крылья поднимаются, но поздно. Моя стрела уже слетела с натянутой тетивы.

И тут сработала сила напитавшегося инкуба. Тварь исчезает с кровати, чтобы через секунду проявиться возле раскрытого окна. Он шипит на меня, распахивает крылья и вываливается в тьму позднего вечера. Стрела бессильно вспыхивает над кроватью, осыпая бесчувственную девушку ворохом холодных искр.

Накрываю девушку одеялом, достаю телефон.

— Глеб, инкуб сбежал, — сбрасываю номер, набираю другой, — Саша, мы на инкуба вышли. Да, случайно…кто? Ты сейчас очень удивишься — это Пашка, друг Ники…да, хорошо. Понял. да. Саш, тут ещё проблема, он девушку одну выпил. Её надо к нам. Иначе…

Голос в трубке затих. Мне придётся остаться тут, пока не приедут наши, чтобы забрать пострадавшую. Теперь понятно, зачем инкубу Ника. У неё же на лбу написано — девственница!

Глава 21

Глеб.

— Ника, может мне остаться? — спрашиваю я, уже предвидя ответ.

Вероника машет головой из стороны в сторону, понимаю, что эмоции настолько сильны, что голос ей не поддается. Сбегает, с грохотом захлопывая за собой дверь подъезда. Закрывая к себе доступ. Отказываясь от помощи.

— Скот! — яростно бью кулаком по ни в чём не повинному рулю, пугая голубей вокруг.

Поворачиваю ключ зажигания, давлю на педаль газа и вылетаю на дорогу. Перед глазами стоит растерянное лицо Ники, её глаза, наполненные болью. Нарастает дикое желание найти этого гада и размазать его по стене. В глазах темнеет от накатывающей ярости.

Сворачиваю на обочину, глушу мотор, включаю аварийку. Надо остыть. Почему мне больно от того, что ей больно? Красивая, я бы с ней зажег, но ведь не до такой степени? Что пелена перед глазами, от её слез. Готов убить обидчика!

Да уж, в таком состоянии могу натворить бед. Это никому не надо, тем более мне. За подобные нарушения можно вылететь с практики.

Бросаю взгляд на пассажирское сиденье, там лежит забытый Никой рюкзак.

— Верну ей рюкзак, заодно посмотрю, как она там, — сразу решаю я, чуть придя в себя, — может, получиться объяснить, что она ни в чём не виновата, а её дружок редкая тварь, живущая за счёт интима.

Мотор послушно рычит, повинуясь повороту ключа в замке зажигания. Наплевав на правила, разворачиваюсь на месте и еду обратно.

Телефон разрывается звонком.

— Слушаю.

— Глеб, инкуб сбежал, — сообщает Ярик и отключается.

Я не предупредил её о Пашке-инкубе! Что, если он придёт к ней? И она, чтобы разобраться в своих чувствах, откроет ему дверь! Я чувствую свою вину за то, что не смог сказать ей правду. Все-таки эта девушка затронула во мне какие-то глубинные струны, и я пока не понимаю, насколько сильно. Я привык жить один, без семьи и близких, но она что-то меняет во мне.

— Твою мать! Потом буду анализировать свои чувства и эмоции! — вдавливаю педаль газа в пол.