Стражи полуночи

— Когда кончается начало и начинается конец? — вопрошал безумец, старательно выводя на стене камеры круг. — Есть ли грань между ними? Нет! Ибо всякое начало несет в себе свой конец. Или наоборот. Вот так-то! — Он хрипло расхохотался, охваченный непонятным торжеством. — Все на свете слова не имеют никакого смысла. Слова годятся лишь для того, чтобы скрыть смысл. Больше от них никакого проку…

Марк скорчился на каменных плитах пола и уткнулся лицом в обрывок старой мешковины, стараясь ничего не видеть и не слышать. Если бы это было возможно, он спал бы постоянно. Во сне время летело быстрее.

Звон ключей и тяжелые шаги тюремщиков заставили Марка вздрогнуть и насторожиться. Из коридора до него доносились голоса, но разобрать слов он не мог. Шаги стихли, потом раздались вновь, тихие, но уверенные.

На этот раз они сопровождались мерным постукиванием трости.

Марк отшвырнул мешковину и вскочил на ноги. Бросившись к зарешеченной двери, он увидел, что в коридоре стоит человек в длинном черном сюртуке. Сквозь прутья решетки он рассматривал Гаста.

— Снутворт? — окликнул Марк и поразился тому, каким низким и хриплым оказался его голос.

С тех пор как он разговаривал в последний раз, прошло несколько дней. Человек повернулся.

— Совершенно верно, мистер Марк.

Снутворт стоял не двигаясь. В тусклом тюремном освещении казалось, что под глазами у него залегли глубокие тени. Слабые отсветы солнечных лучей, проникающих сквозь узкие окна, играли на серебряном набалдашнике трости. Марк с нетерпением ожидал, когда же он заговорит. Но Снутворт молчал, устремив взгляд в пространство.

Наконец Марк не выдержал и нарушил томительную тишину.

— Уже известно, когда будет слушаться мое дело? — судорожно сглотнув, спросил он.

— Слушание уже состоялось, сэр, — невозмутимым тоном сообщил Снутворт. На лице его не дрогнул ни один мускул. — Дело рассмотрено в ваше отсутствие.

Марк отчаянно вцепился в прутья решетки.

— Но это невозможно! Я имею право на адвоката и…

— Суд назначил вам адвоката. Смею вас уверить, ее выступление в вашу защиту было весьма красноречивым и содержательным.

— Но я должен был сам присутствовать на суде! — что есть мочи заорал Марк. Он так ослабел, что голос его тут же сорвался до шепота. — Даже такому опасному преступнику, как Полдрон, было позволено присутствовать на разбирательстве его дела.

— Согласно закону, присутствие обвиняемого в суде не является обязательным, — безучастно отчеканил Снутворт. — За исключением тех случаев, когда на его присутствии настаивает потерпевшая сторона. Именно такое требование было выдвинуто мисс Лилит на процессе сержанта Полдрона. У заключенного нет никаких прав.

— Но… но…

Марк беспомощно осекся. Он понимал, спорить со Снутвортом не имеет никакого смысла. Дни и ночи, проведенные в камере, он мысленно репетировал свою речь на процессе, обдумывал и взвешивал каждое слово. Все усилия оказались напрасными. Ему оставалось задать один, самый важный вопрос.

— И… каков вердикт? — выдавил он из себя.

— Вы признаны виновным.

Пальцы Марка, сжимавшие прутья решетки, бессильно разжались.

— Но в чем… в чем моя вина? — воскликнул он, чувствуя, что вот-вот разрыдается. — Я не совершил никакого преступления. Делал лишь то, что делают все остальные…

— Согласно постановлению суда, ваша вина заключается в противозаконных методах ведения коммерции, в подкупе и коррупции, — размеренно изрек Снутворт. — Вы обвиняетесь также в фальсификации астрологических прогнозов для достижения собственных корыстных целей. Согласно показаниям мисс Дивайн, вы создавали препятствия для того, чтобы ее товар свободно попадал к покупателям. Все эти преступления были бы сочтены незначительными, не будь они отягчены попыткой внести изменения в уже заключенные договоры и контракты, что является злостным нарушением основного закона Директории. Суд выразил удивление, что вы, несмотря на свой юный возраст, проявили столь преступные наклонности и…

— Я… я ничего не понимаю…

Голова у Марка шла кругом. Неужели он и правда совершил все это? Ответить на этот вопрос с уверенностью он не мог. Он участвовал в таком множестве деловых встреч, принимал уйму решений, скреплял своей печатью пропасть контрактов… и некоторые даже не давал себе труда прочесть. Он всецело полагался на Снутворта, на его деловой опыт и хватку…

— Так как вы совершили тяжкое преступление против Директории, суд не счел возможным ограничиться удержанием компенсации, — продолжал Снутворт.

Марк попытался заглянуть ему в глаза, но взгляд бывшего слуги был ледяным и бесстрастным.

— Вы объявлены собственностью Директории, — сообщил Снутворт. — Возможно, когда вы станете старше, то будете привлечены к каким-либо работам. Но для этого потребуется принять ряд новых постановлений. Не исключено, о вашем существовании попросту забудут. Именно такая участь выпадает на долю большинства заключенных.

Ноги у Марка подкосились, и он тяжело опустился на пол.

— Но… но это невозможно… — едва слышно прошептал он. — Клянусь, Снутворт, я никогда не пытался обмануть Директорию…