Стражи утраченной магии

— И лошадей через стену не переправишь, — сказал другой воин.

— Нам в любом случае лучше двигаться пешком. Враги могут услышать звук копыт.

— Рейвен, дункарганцы обвинят нас в трусости. Они скажут, что мы позорно бежали под покровом ночи.

Рейвен пожал плечами.

— Главное, Воробьиная Песня, что мы сами знаем правду. Какое нам дело до пересудов дункарцев?

Никакого. В этом все тревиннсы были согласны с Рейвеном. Посовещавшись еще немного, они решили поступить так, как предлагал он. Правда, почему-то никто не вспомнил о том, что, выбравшись из города, им придется пробираться через занятые врагом места. Но тревинисов это совсем не пугало. До сих пор им еще не встречалось врагов, способных противостоять тревинисам.

* * *

Пока тревинисы готовились покинуть Дункар, Онасет делал все возможное, чтобы защитить город. Он приказал солдатам развести огонь под чанами с водой и маслом. Добровольцев из числа горожан, вызвавшихся помочь армии, он разбил на отряды и распорядился, чтобы они тщательно полили водой все деревянные строения и все соломенные крыши. К счастью, таких построек в Дункаре было немного, поскольку большинство зданий строились из камня или смеси толченого известняка с песком и водой. Затем сераскер отправил солдат подавить беспорядки в порту, где перепуганные горожане пытались отплыть из Дункара на лодках и кораблях. Когда капитаны начали заламывать немыслимые цены, люди решили взять дело в свои руки и попытались красть лодки.

Онасет с большим удовлетворением объявил порт на военном положении, сказав, что все лодки и корабли поступают в распоряжение армии на случай чрезвычайных обстоятельств. Поднявшись на борт судов, солдаты выгнали оттуда богатых пассажиров, у которых хватило денег заплатить за свое спасение. Всех их отправили помогать защитникам города.

В тот вечер Онасет опоздал к ужину. Он жил один, при казармах. Онасет не был женат, ибо считал, что военная служба и семья — вещи несовместимые. Еду ему готовили слуги. Онасет сел, зачерпнул ложку поданного ему жаркого из баранины с острыми приправами. Жуя мясо, он продолжал думать о том, что можно успеть сделать до рассвета, пока хаос, ужас и смерть еще не ворвались в Дункар.

Поначалу он отнес огонь, разлившийся внутри и охвативший все тело, за счет избытка специй в жарком. Но вскоре Онасет понял: его отравили. Сераскер стиснул кулаки от бессильной злобы. Ему стало страшно. Не за себя. За свой город. Онасет вскочил на ноги и попытался позвать на помощь.

Боль становилась все сильнее. Она сдавила ему горло, лишила дыхания. Сердце бешено заколотилось и… остановилось.

Когда его тело рухнуло на стол, Онасет был уже мертв.

ГЛАВА 16

В лилово-черной темноте вечера ярко пылали огни. Городские стены сверху донизу были усеяны горящими факелами. Трещали поленья в очагах под чанами — вода и масло должны были кипеть всю ночь. Красными пятнами светились жаровни, в которые сваливали разный хлам из городских кузниц: железные скобы, гнутые гвозди, ломаные подковы. В мирное время они годились только на переплавку. Но до конца мирного времени оставались считанные часы. И тогда на головы врагов посыплется раскаленный металлический дождь. Возбужденные солдаты, несущие караульную службу на стенах, словно тени, мелькали в сполохах света и вновь растворялись во тьме.

Костры горели и на прилегающих к Дункару равнинах. Когда посланник принца Дагнаруса выехал из городских ворот и враги узнали, что король Моросс отверг условия сдачи, кольцо вокруг города сжалось плотнее. Никто не знал, какова настоящая численность вражеской армии; некоторые уверяли, что никак не менее десяти тысяч. До стен долетали голоса двуногих чудовищ; те, не умолкая ни на минуту, о чем-то переговаривались или кричали. Их язык состоял из хрюкающих, цокающих и хрустящих звуков, к которым добавлялся непередаваемый шипящий треск, чем-то похожий на треск и шипение сырых дров. От звука этих странных и жутких голосов, от нечеловеческих криков, разрывавших тьму, дозорным становилось не по себе. Совсем рядом был чужой и неведомый мир, который только и ждал момента, чтобы лавиной хлынуть на город.

Едва ли кто-то из горожан в эту ночь лег спать. Взбудораженные и перепуганные, дункарцы толпились на улицах, пересказывая друг другу слухи, которые с каждым повторением обрастали все более страшными подробностями. Капитан Дроссель с большим трудом пробирался по улице, сожалея, что не набросил поверх формы плащ. Стоило ему пройти несколько шагов, как очередной дункарец, увидев форму, бросался к нему и хватал за рукав, умоляя сообщить последние новости или подтвердить последние слухи.

Дроссель произносил одну и ту же фразу: «По королевскому делу!», отпихивая и отбрасывая особо ретивых горожан, и шел дальше. Он опаздывал, и, хотя опаздывать было не в его правилах (Дроссель отличался болезненной пунктуальностью), сейчас это не особо его волновало. Без него те люди все равно никуда не пойдут и ничего не сделают.