Стражи Волшебного мира (ЛП)

— Что–то случилось? — Она направилась к двери, взяв под руку Гарронека, чтобы он был поблизости.

Большие плечи слегка опустились, а голова немного склонилась вниз. Афен была достаточно высокой, но все равно ниже его даже в таком положении.

— Ходят слухи, что у Федерации новый Премьер—Министр.

— В этом нет ничего необычного. У них новый Премьер—Министр почти каждую неделю.

— Очень нестабильное правительство. Стоит задуматься, что с такой огромной территорией и такой лежащей на нем ответственностью, все должно быть иначе. Однако в этих городах–государствах все не так.

Они прошли в башню и спустились по лестнице, по–прежнему идя рядом.

— Так что же это значит для нас? — спросила она.

— Мы можем оказаться в опасности.

— Это уже старо. Мы всегда в опасности.

— Мы можем оказаться в гораздо большей опасности. — Он пожал плечами. — Пусть другие объясняют. Они сделают это лучше, чем простой капитан Стражи друидов.

Афенглу непроизвольно улыбнулась. Они оба знали, что он был достаточно сообразителен, чтобы оценить политическую ситуацию в любом уголке Четырех Земель. Однако он также испытывал уважение к членам ордена друидов и никогда не осмелился бы указывать, что им нужно думать.

Гарронек оставил эльфийку у двери ее покоев и отправился сообщить остальным, что она вернулась. Однако едва она сбросила свой рюкзак на кровать и умылась, как в дверях появилась Сирша.

— Презренная и лишенная наследства эльфийка возвращается, — приветствовала она, широко улыбаясь. — Тебя простили за твой неправильный выбор профессии и друзей?

— Боюсь, пока что, нет. Я остаюсь изгоем. — Она вытянула руки и обняла вошедшую женщину, поцеловав ее в щеку, затем отстранилась, чтобы как следует рассмотреть. — Что это? Ты выглядишь уставшей.

Сирша пожала плечами:

— Допоздна работаю со стихийной магией. Все было бы проще, если бы я смогла расшифровать язык.

Она была крупной женщиной, скорее широкой, а не высокой, и крепкой, как все дворфы, но средней по росту и весу. Ее волосы были коротко острижены, а шею и руки покрывали татуировки с символами дворфов. Она носила традиционные черные одежды, но по плечам и спине проходили малиновые и золотые полосы. Один глаз отсутствовал, как результат несчастного случая в детстве, и она носила черную заплатку на этой глазнице, которая без повязки держалась на коже. Сирша не была похожа ни на кого, известного Афенглу, и именно это притягивало эльфийку к ней.

— Ты здесь, потому что закончила свои поиски среди записей? — спросила ее подруга, из–за любопытства выгнув бровь.

— Я еще не закончила там, но, возможно, обнаружила нечто важное. Позволь мне сменить одежду и разобрать свои вещи, и я встречусь с тобой и остальными в южном зале Совета через час.

Сирша кивнула и, не вдаваясь в подробности, вышла через дверь. Уходя, она махнула рукой и сказала:

— Ты–знаешь–кто снова отправился один, но вскоре должен вернуться. Постарайся не волноваться.

Опять этот Бомбакс. Афенглу рассмеялась и закрыла за ней дверь.

Уже было слишком поздно, чтобы успокаивать свое сердце.

* * *

Вымывшись и одевшись в чистые одежды, Афенглу, не торопясь, направилась по коридорам крепости в сторону южного зала Совета, впитывая запахи, вкусы и звуки, которых была лишена в течение года, что отсутствовала здесь. Для нее это стало ритуалом, таким вот воссоединением с этим местом, которое она называла домом. То, что она могла чувствовать такое удовольствие от строения, созданного из камня и железа, удивило бы эльфов Арборлона. Но она видела гораздо больше, чем просто холодную поверхность материалов. Крепость была живым существом, сущностью, которую можно было ощущать и время от времени слышать. Она была защитой для своих детей и невероятно опасной для тех, кто им угрожал. В колодце, на самом дне, в сердце этой цитадели, находилась магия, которая все охраняла, и ее нельзя было удалить или уничтожить. Время от времени, когда орден друидов исчезал, погибал или просто долгое время находился вдали, магия крепости пробуждалась, чтобы сторожить это место до тех пор, пока не вернутся те, кому оно принадлежало.

Иногда, когда Афен оставалась одна, проходя по пещерным залам и комнатам, обитым гобеленами и наполненным тенями, она ощущала, как магия составляет ей компанию, ее молчаливая, неприхотливая сущность желала лишь находиться рядом с ней. Магия почти ничего не требовала, и она была рада дать ей то, что та просила.

Примечательно, что больше никто, казалось, не разделял ее ощущения. В самые первые дни после своего прибытия она упомянула о невидимом присутствии магии остальным. И хотя они кивали и одобрительно улыбались, она могла сказать, что они понятия не имеют, о чем она говорит, что ее ощущения совершенно чужды им.

— Можно мне пройтись с тобой, Афенглу? — спросил Гарронек, появляясь рядом с ней из ниоткуда.

Она молча кивнула, поскольку ее сердце чуть не подпрыгнуло до самой глотки. Как такое громадное и тяжелое существо может появляться без звука? Когда ему хотелось, он мог вести себя как призрак, такой же бесшумный, как духи мертвых.

— Как твоя семья? — непринужденно спросил он.