Стражи волшебных миров

Интереснее всего было с губернатором. Губернатором был мой бывший папочка, Ирвинг. Я дал ему жизнь в беспринципной и развращённой аристократической семье, с помощью которой он стал губернатором. Образ жизни этой семьи ужаснул его ещё в детстве, он посмотрел, как они грабят и проматывают общественные деньги, и дал себе слово стать честным чиновником. Выдающиеся образотворческие способности позволили ему стать меценатом самых лучших художников, музыкантов и певцов. Для того, чтобы он не стал выдающимся поэтом и певцом, пришлось устраивать ему в детстве несколько тяжёлых болезней. Он прожил очень долго и умер через пятьдесят лет после моей казни, когда церковь Бога-из-огня уже заметно окрепла и стала широко известной.

После моей казни он начал изучать все записи учения, чтобы понять, как противостоять новой идеологии. Где-то это даже была его обязанность, учение распространялось с территории Самоначи, а потому по определению должно было находиться под подозрением. Изучая учение, он постепенно пропитался его образами и начал понимать, о чём там говорится. Произошло это через общение с музыкантами и песенниками.

Прослушивая очередное «гениальное» молодое чудо, нёсшее похабную чушь под нечто ритмичное, что оно считало музыкой, губернатор улыбался. А потом говорил, что красота не в том, чтобы бить как можно громче и сильнее, а в том, чтобы как можно точнее издавать только необходимые звуки и только в тем моменты, когда они создают красоту, в том, чтобы видеть тонкости и нюансы, в том, чтобы гармонично сочетать тишину и ласковость с громким применением максимальной силы. Молодёжь не понимала, и тогда со временем губернатор стал говорить, что красота появляется там, где есть смирение, а не удовлетворение каждой хотелки. Он повторял это настолько часто, что друзья однажды со смехом сказали ему, что он, похоже, проповедует учение казнённого Бога-из-Огня. Губернатор посмеялся вместе с ними, сказал, что он говорил лишь то, что всегда было в их древней религии, для сохранения которой он и спалил религиозного авантюриста. И даже не одного.

А потом ему аккуратно подсунули тексты идей, которые я озвучивал только своим ученикам. Те, где было про совершенство и открытость Богу, про Преображение. Губернатор понял, что это и есть та красота, которой ему не хватало с молодости. Он не принял открыто учение Бога-из-Огня, но втайне спонсировал одну из общин верующих.

Общаться с ним после его смерти надо было очень аккуратно. Я явился ему в виде сияющего облака, так, чтобы он не мог меня узнать. Память прошлых жизней я ему не возвратил. Мы разобрали все его грехи и ошибки молодости, смысла в чём не было почти никакого. Это надо было сделать только для того, чтобы он понял, что я вижу всю его историю, все действия и надежды.

Потом мы перешли к обсуждению сожжения Спасителя. Мне пришлось очень аккуратно подвести его к мысли о том, что чрезмерная забота о стабильности государства и поддержании порядка привели к тому, что он уничтожил то, что как раз и должно было наилучшим образом обеспечить стабильность и прорывное развитие. Когда он дошёл до этой мысли, я понемногу вернул ему память и открыл собственный вид. В течение нескольких минут он понял, что сжёг не только своего бога, но и небезразличного родственника.

Теперь надо было быстренько упаковать его в новую жизнь, пока он не решит разрушить свою душу от ужаса содеянного.

— Для меня вообще может быть прощение и воздаяние? То есть сначала воздаяние, потом прощение? — спросил Ирвинг.

Я засмеялся:

— Да не интересно никому воздаяние тебе. Я с тобой тут лясы точу только для того, чтобы ты осознал, что до сих пор все твои усилия приводили к прямо противоположным результатам. И так будет и дальше, пока не освоишь смирение. А оно приходит как раз из вот этого понимания, что пока действуешь силой и ломанием препятствий, только хуже для дела получается. Теперь понятно, что такое смирение?

— Не очень. Но от страха поспешных решений я, похоже, не избавлюсь теперь никогда.

— Давай сделаем так. Ты сейчас уйдёшь в новую жизнь среди рогатых людей, будешь сначала пастухом, потом встретишь проповедников учения Бога-из-Огня и станешь религиозным подвижником, примером многим. Тебя, скорее всего, казнят за проповедь учения, но ты будешь только рад. Мы будем очень ждать тебя, и я, и Мирани.

Ирвинг еле смог кивнуть, и я организовал ему обещанную жизнь.

Мирани, которая наблюдала за всей этой сценой, будучи невидимой для Ирвинга, спросила:

— А не слишком жестоко? Он вообще сможет пережить такой удар?

— Он сам хотел опережающего развития. А оно только так происходит, через глубочайшую внутреннюю ломку.

— А можно, я буду присматривать за ним, когда он будет на поверхности?

Мирани вернулась всего за год до папочки, уже освоилась и стала очень быстрой деятельницей. И жутко настырной.