Стражи земель. Доспехи демона

— Мне удалось пожить в мире и спокойствии, — сказал он. — Правда, у нас в Преграде всегда хлопот хватало, и мы часто говорили о предстоящих битвах, но нам не приходилось жить постоянной войной, как тебе. Ждать войну и быть на войне — разные вещи. — Он ткнул кончиком палочки в сторону Слина и Балиндара. — Если ты все-таки предпочтешь жизнь, полную приключений, отправляйся к Пятым. Я слышал, у Каменных Врат всегда что-нибудь да происходит. А так как кордриона больше нет, чудовища из Потусторонних Земель вскоре узнают об этом и вновь примутся ломиться к нам.

— Жить с Пятыми? С моим сыном? Ну уж нет.

Закашлявшись, Бешеный изумленно посмотрел на Златорукого. Тот совершенно спокойно продолжал есть картофелины, посыпая их специями и солью.

— Так ты об этом знаешь?

— Конечно.

— Откуда?

— Ты много болтаешь во сне, Боиндил. — Тунгдил ухмыльнулся, отправив в рот кусок картофеля.

Только сейчас Равнорукий понял, что друг смеется над ним.

— Ты меня дурачишь.

— Да нет. Правда. Но ты сам напросился. — Гном бросил палочку в костер. — Один глаз у меня все-таки остался. Я не слепой. Если все видят, то почему я ничего не должен замечать? Балиндар похож на меня как две капли воды. Если он не плоть от плоти моей, то это дело рук Тиона. Но Балиндар не стал говорить со мной, и я разговор заводить не собираюсь. Я могу поставить себя на его место. Его неприязнь ко мне вполне понятна. — Прислонившись спиной к дереву, Златорукий снял с пояса флягу. — Ему проще считать своим отцом короля Пятых. Неизвестно еще, чем закончатся наши теперешние приключения. Может, и к лучшему, если никто не узнает о нашем родстве. — Он отпил воды.

— Знаешь, я предпочел бы, чтобы ты больше верил в наш успех, о предводитель и Верховный король, — проворчал Бешеный. Он недовольно осмотрел обглоданные кости. — Не нравится мне это мясо. Кожа да кости, не наешься. Эх, что бы я сейчас не отдал за толстого поджаренного гугуля! Ну да ладно… — Гном зыркнул на друга. — Что ты думаешь о том, что у тебя с Балиндис есть сын?

— Ничего. — Тунгдил смотрел в костер, его взгляд казался пустым. — Для меня он такой же гном, как и все остальные.

Боиндил тоже взял картофелину, очистил ее от кожуры и посолил.

— Это так печально, книгочей. Я люблю своих детей, и вряд ли есть в мире чувство светлее. Иногда, конечно, сердишься на них, но они же — главный повод для гордости. — Он мотнул головой в сторону Балиндара. — Ты можешь им гордиться. Он красавец, отличный воин и станет Пятым превосходным королем. Балиндис хорошо его воспитала.

— Да. Я мог бы им гордиться, — сонно повторил Тунгдил, не сводя глаз с костра. — Я позабочусь о том, чтобы он вернулся к матери целым и невредимым, — пообещал он огню. — Ты подежурь первым, Боиндил. Разбуди меня, как устанешь.

Взяв еще овощей, Бешеный с громким хрустом откусил сочный ломтик.

— Прежде чем ты уснешь, ответь мне еще на один вопрос. Кто такие эти Окаянные, книгочей?

— Боги в стране, которая находится по ту сторону Черного Ущелья. — Златорукий даже глаз открывать не стал.

— Эй, как-то немногословно, ты не находишь? Что за боги?

— Жестокие боги, Боиндил. Дай поспать.

— А мне опять ждать, пока у нас будет время? — Бешеный бросил в Тунгдила палочкой из-под картофелины, позабыв, к каким последствиям это может привести.

Он испуганно зажмурился и выставил вперед ладонь, защищаясь.

Но палка с тихим стуком ударилась о наплечник Златорукого и упала на землю. Не было ни вспышки, ни выброса магии. Тунгдил, казалось, ничего не заметил.

Вначале Боиндил хотел что-то сказать, но передумал. Тихие голоса сомнения вновь завели свою песнь в его голове. «Кто знает, зачем это тебе может понадобиться», — шептали голоса.

— Книгочей! Кто такие эти Окаянные? Ты же знаешь, как я люблю истории!

— Окаянные — это создания, по природе своей похожие на духов. Они воплощаются в крови принесенных им жертв, принимая ужасающий облик. Этот облик могут видеть только жрецы, ибо все остальные сходят с ума, столкнувшись с одним из Окаянных.

— Ты был жрецом?

— Нет. Но я видел Окаянных. И не сошел с ума.

— Может, от этого у тебя башка такая дырявая?

— Во-первых, у меня башка не дырявая. Просто память иногда подводит. Во-вторых, хватит с тебя историй на сегодня. Дай поспать.

— А сколько всего этих Окаянных? И почему им поклоняются? Они помогают в бою? — Бешеный уставился на почти уснувшего Тунгдила. — Эй, книгочей! Ты-то у нас ученый, дай и мне кое-чему научиться! — «Может, еще раз бросить в него веточкой?» — Почему ты был знаком с Тиригоном? Я хочу сказать, вам ведь пришлось познакомиться в Черном Ущелье? И почему ты решил назваться там именем своего погибшего…

— Довольно! — Златорукий открыл глаз, и на мгновение Боиндил увидел страшную картину. Карий цвет радужки сменился ярко-зеленым, затем голубым. Глаз полыхнул слабым пульсирующим светом и вновь стал карим. — Я хочу спать. До Синих гор путь неблизкий, и на каждом привале я буду рассказывать тебе что-то новое. Но не сейчас! — с нажимом заявил Тунгдил.

Его тон не допускал никаких возражений. Вновь закрыв глаз, гном улегся поудобнее.