Стражница

Жить в том же доме, что и отец, будет просто невозможно. Уже несколько лет назад я перестала на него злиться: мой гнев уступил место чему-то безутешному, безразличной пустоте. Мой отец был глупцом и отмывал деньги через различные фирмы дяди. Да к тому же был ещё и жадным, поскольку, когда ему стало этого недостаточно, он присвоил ещё деньги. Когда отца не было рядом, его заменил Билли, он позаботился о том, чтобы моя мама могла платить по счетам, оплачивал какую-то сумму за мою школу и продал Слайс маме, чтобы сделать её независимой. Билли спас нас. Так моя мама всегда рассказывала мне. Мой дядя спас нас, когда отца не было рядом.

Правда была гораздо менее благородной. Я не знала деталей. Колин не хотел говорить, а мама отказывалась сказать даже слово против отца или дяди, мне оставались только газетные статьи о процессе. И в то время, как официальная история состояла в том, что мой отец злоупотребил доверием и щедростью шурина, между тем я знала, что оба, всё это время, имели дело с мафией Чикаго.

Нью-Йорк должен был стать местом моего прибежища. После смерти Верити, это казалось мне ещё важнее, чем когда-либо, как возможность, сдержать наше общее обещание и исполнить мечту, которую мы делили друг с другом. Но, как оказалось, Верити, в любом случае, не поехала бы в Нью-Йорк. Её планы поменялись, когда она обрела свои магические силы и в то ж время узнала, что она Сосуд, которому суждено, спасти Дуг и их магию. Наш последний разговор друг с другом стал ссорой, по поводу её намерения переехать в Нью-Орлеан, вместо Нью-Йорка. А теперь я была здесь, в Нью-Орлеане, и выполняла другое обещание, которое дала ей.

— С тобой всё в порядке? — крикнул Люк через закрытую дверь.

— Да.

Я встала, держась за стену, а затем направилась в гостиную. Я любила квартиру Люка. Карнизы, античная живопись, непредвзятый беспорядок красивых произведений искусства со всего мира… Все вещи умоляли здесь о том, чтобы получше разглядеть их, потрогать и исследовать, потому что быстрого взгляда было недостаточно.

Парень, сидящий на диване, не являлся исключением.

Он встал, как только я вошла в комнату, тонкий и стройный, полный поджарых мускулов. Беспокойство смягчило его угловатое лицо. Он внимательно наблюдал, как я прошаркала к блестящему чёрному дивану.

— Ты выглядишь ужасно, — сказал он, и, хотя тон его голоса был беззаботным, беспокойство, резонирующее в нём, звучало искренне.

— Спасибо.

Я опустилась на мягкую кожу и подтянула под себя ноги.

— С непривычки?

— А может быть это из-за тебя, — сказала я — Ошибка в эксплуатации. Так это называется?

— Со мной ты, гарантировано, в хороших руках, — ответил он, и веселье осветило его отличительные, экзотические черты лица. — И ты уже должна почувствовать себя лучше. Ты сама просила перенести тебя сюда, уже забыла?

Я вздрогнула. Стеклянные двери, ведущие на балкон, стояли открытыми, и, хотя здесь было теплее, чем дома, мне было ужасно холодно. Люк, который никогда ничего не упускал из виду, заметил это и одним единственным выразительным словом заставил огонь вспыхнуть в камине.

— Вот. — Он пошёл в кухню и мгновение спустя вернулся с дымящейся чашкой чая. — С глотком алкоголя? — Он кивнул в сторону буфета, на котором стояли графины из гранённого хрусталя.

— Нет, спасибо.

Люк приводил мои мысли в беспорядок уже одним своим присутствием. Не обязательно давать ему ещё и преимущество. Я потягивала чай, осознав, что Люк поглядывает в мою сторону своими зелёными глазами, которые напоминали мне деревья летом, тёплые, красивые и замкнутые.

Он сел и положил руку на спинку дивана позади меня. Он не совсем прикасался ко мне, но от него исходило тепло, которое вызвало во мне желание свернуться в клубочек, как кошка.

— В церкви было… мило, — сказал он.

— Это была катастрофа.

Я вдохнула сладкий, цветочный аромат чая, блокируя воспоминания о том, что поведала мама и о «большом беспокойстве» сестры Донны.

— Я пропала. Ты знаешь это, верно? Мне необходимо это рекомендательное письмо от учителей, чтобы поступить в Нью-Йоркский университет.

— Такую девушку как ты, они возьмут нарасхват. Однако, новость о твоём отце, похоже, вывела тебя из равновесия. Я думал, ты лишишься чувств прямо там.

— Но я не лишилась. — мне казалось важным, напомнить ему об этом.

— Я бы тебя поймал.

— Что сказали Кварторы?

— Ты уверена, что готова к этому? Я немного волнуюсь за тебя, Мышонок.

— Со мной всё хорошо.

Так сказать…

Он резко встал.

— Как думаешь, ты достаточно крепко стоишь на ногах, чтобы прогуляться?

— Мы оставили позади тысячу пятьсот километров, только для того, чтобы прогуляться? Тебе известно, что в Чикаго тоже есть тротуары? Причём много.

— Сегодня красивая ночь. Ты могла бы поближе узнать мой город. В конце концов, я уже достаточно времени провёл в твоём.

Я неохотно поставила чашку с чаем.

— Куда пойдём?

Я смотрел на мои руки, вместо того, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

— Кварторы готовы пойти на сделку. Но это должно произойти сегодня ночью.

— Прошло же всего несколько часов, — сказала я. — К чему спешка?