Стражница

— Не будь таким самодовольным, — сказала я, пытаясь сдержать себя и не отдаться полностью его прикосновениям. Я не могла отрицать сходства. Он знал правду о смерти Верити, в то время как я злилась и скорбела, и рассказал мне всё только когда у него уже больше не осталось другого выбора. Теперь ответы были у меня, а Дженни той, кто заходил в тупик. И я, как и он, не была готова всё объяснить.

— Одно и тоже, как что? — спросила Дженни, в то время, как её взгляд переходил то на меня, то на Люка.

— Не обращай на него внимание.

Я не собиралась блокировать Дженни полностью. Она заслуживала лучшего — Ковальски заслуживал лучшего, как я считала, и мне было тяжело о нём думать. Он всегда сидел как раз за этим столом, настойчивый и порядочный. Я задавалась вопросом, выбрала ли Дженни это место намеренно.

— Мой дядя не имел ничего общего с твоим отцом, и это простая трата времени, пытаться доказать обратное. Но другое… Уничтожить Билли… Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Дженни уронила то, что ещё осталось от салфетки.

— Правда?

— При двух условиях. Во-первых, ты не будешь вмешивать в это дело Колина Доннелли. Его папка не будет придана гласности. Никто о ней не узнает.

— Он тоже член мафии. Я не могу этого гарантировать.

— Тогда нам больше не о чем говорить, — я толкнула Люка, который услужливо встал со скамейки. — Можешь заплатить в кассе.

— Подожди. Хорошо. Мы похороним папку Колина.

Она бросила взгляд через окно. Колин стоял, склонившись над чашкой кофе и подняв вверх от ветра воротник. Он намеренно повернулся к «Слайс» спиной, без сомнения, чтобы не видеть меня вместе с Люком.

— Полагаю, это объясняет, что происходит между вами.

Люк, который стоял возле края стола, замер. Я не отводила от Дженни взгляда.

— Ты понятия не имеешь, что происходит. Но ты оставишь его в покое. Второе условие таково: ты будешь меня слушаться, если я скажу, не совать во что-то носа. Если я скажу, что это тупик, тогда ты не будешь продолжать этим заниматься. Это послужит твоей собственной защите.

— Кажется слишком много правил. Что ты хочешь предпринять, чтобы помочь мне?

Я сделала глубокий вдох, и в голове возникла идея. Если я буду очень острожной и мне сильно повезёт, то возможно смогу справиться одновременно с Юрием Экомовым и Билли.

— Я работаю над этим. Дам тебе знать.

Она играла с салфеткой, размышляя.

— Почему ты это делаешь?

— А это имеет значение?

— Вообще-то нет, — она встала, одела флисовую шапку и куртку и нахмурившись, посмотрела на Люка. — Тебя я, однако, всё ещё не понимаю.

— Меня никто не понимает, — весело сказал он и помахал, когда она ушла.

Я ударила Люка в бок.

— Подвинься.

Он подвинулся — правда в другую сторону, так что его тело прижалось к моему по вей длине, от коленей до плеч. От этого прикосновения меня охватила приятная дрожь, но я всё ещё чувствовала себя неловко, неуверенная, как вести себя после нашего поцелуя вчера вечером. Дженни, по крайней мере, была буфером между нами.

— Зачем ты привёл её сюда?

Он пожал плечами.

— Я не знал, что она дочь полицейского. Что написано в папке, о которой она говорила?

— Семейные дела.

— И грязное бельё Куджо?

Когда я не ответила, он медленно кивнул.

— Расскажи мне о внезапном ремонте.

— К нам вломились, — мой голос звучал хрипло, и я выпила глоток воды. — Тебя кто-нибудь видел возле моего дома?

— Эй, доверяй мне хоть немного, — сказал он. — Да и было бы совсем не плохо, если бы ты представила меня своей семье. Так стало бы легче проводить вместе время.

— Моя семья не слишком обрадуется, если я прямо сейчас приведу домой новых друзей.

Он повернул мою ладонь вверх и осторожно провёл по шраму.

— Ты в порядке?

— Они не причинили мне никакого вреда.

— Я спросил тебя не об этом, — сказал он и стал ждать.

Какой бы большой не была моя потребность соврать и притвориться храброй, пока я действительно не начну чувствовать себя храброй — она исчезла. Я слабо покачала головой и посмотрела ему в глаза.

— Я так и думал.

Он обезоруживающе нежно поцеловал меня в лоб, щёки и кончик носа. Я расслаблено прижалась к его груди, в то время, как он переплёл свои пальцы с моими. В первый раз после взлома почва под ногами казалась твёрдой.

— Ви рассказывала мне о твоей семье, — сказал он. — Она знала, что они осложняют тебе жизнь и боялась, что станет ещё хуже, когда её больше не будет рядом и тебе придётся справляться одной.

— Больше не будет рядом?

— Ви не вернулась бы назад, Мышонок. Если бы она поехала в Новый Орлеан, чтобы остановить Разрушительный поток и занять своё место… всё кончилось бы. Больше никакой обычной жизни.

Я снова села.

— Но она же вернулась. И Евангелина тоже.

— На какое-то время. Я же говорил тебе, что между двумя мирами почти нет точек соприкосновения, — он отмахнулся, как будто хотел прогнать эти слова. — Из-за этого у нас вчера вечером были неприятности. Да и днём тоже больше совсем не весело.

По крайней мере в это он был прав.

— Почему ты искал меня сегодня утром?

— Прежде всего потому, что хотел тебя увидеть.

— Мм-хм. Почему ещё?