Стрекоза

А Ирка тем временем была обеспокоена третьей составляющей счастья, а именно одеждой. Заканчивалась осень, а из зимней одежды у нее было только демисезонное пальто. В нем можно было ходить до минус пяти градусов мороза и только, если на тебе две теплые кофты. А если минус десять, пятнадцать? «Мама, – думала Ирка,– когда ты даришь подарки педагогам, ты думаешь о дочери, или нет? Нет, не думаешь. Значит, надо самой думать». Ирка успела привыкнуть к уважению окружающих, которое подарили ей дефицитные джинсы. Как же она появится перед людьми черт знает в чем зимой? Но с мамой советоваться даже не стоит, она пошла к Алке.

Алка пришла после синхронного перевода очень уставшая, раздраженная.

–Представляешь, был договор, что я перевожу научную статью перед огромной аудиторией. А этот итальянец перед статьей начал еще что-то вступительное говорить. Я, конечно, переводила, но потом мне надоело и я начала читать статью. Он глаза вылупил и перешел на статью. А какие ко мне претензии? Договор есть договор, все прописано. Ой, устала я. Что там у тебя?

–У меня другое. Зимой ходить не в чем. Маме даже говорить не хочу, она все, что могла уже для меня сделала.

–А папа?– спросила Алка, валясь от усталости на диван.

–Что папа?

–Твой папа, что сделал?

–В смысле?

–Не пора ли и ему что-то для дочери значимое сделать? Он хоть знает, что ты поступила?

Вот куда завернула Алка, думала Ирка перед сном. А правда, чем черт не шутит? Может, попробовать с отцом поговорить…

В выходные они с Алкой поехали по известному адресу. Ирка знала дом, где жил отец. Когда ей было лет десять, она как-то приезжала сюда, чтобы увидеть отца. Тогда ей хотелось сделать вид, что она попала во двор случайно. Просто шла мимо. Только бы он не подумал, что она так тоскует по нему, и только бы не узнала мама! Ирка знала, что для мамы ее тоска по отцу не только боль, но и унижение. Она ждала от дочери поддержки, сплочения в деле отвержения бывшего мужа.

Был вечер. Ирка шла и всматривалась в прохожих. Она думала, что отец появится от автобусной остановки, но внезапно услышала его окрик сзади.

– Ира! Что ты здесь делаешь?

Ирка молчала. Не знала, сказать правду, или соврать.

–Мама знает, что ты в другом районе?

Это было страшно, что мама вдруг узнает, и Ирка заплакала.

–Что-то случилось? Ира, говори!

–Нет,– сразу отреагировала Ирка, – я просто шла. И все.

Отец все понял. Взял ее за руку и повел в магазин. Он купил коробки с конфетами, остановил на улице такси и повез Ирку домой. Она-то тогда подумала, что победила, что у нее получилось, и отец вернется, наконец-то к ней и маме. Но отец даже не вышел из машины. Он отдал ей коробки, подтолкнул к подъезду и уехал. Ирка заметалась по двору, не зная, куда спрятать улики ее встречи с отцом и придумала подтолкнуть их в дырку под беседкой. Было темно, никто же не видит. Она вернулась в квартиру, мамы еще не было. Умылась и села делать уроки.

На следующий день Ирка на ушко все рассказала Алке. Алка отругала за то, что та поехала одна в другой район Москвы.

– А вдруг ты бы потерялась?

–Да нет, там рядом остановка. Я бы доехала.

– Ну, а что ты конфеты мне не принесла? У меня в комнате спрятали бы. Пошли за ними.

Девчонки вышли во двор, сели на корточки, чтобы достать из ямки под беседкой коробки с конфетами, но там, в ямочке, ничего не было.

Сегодня Ирка приехала к дому отца второй раз в жизни. В ее голове путались мысли. То ли повести себя прагматично, попросить у отца денег взаймы, то ли просто поговорить…

Алка спросила: « Тебя ждать? Я могу».

– Жди, – попросила Ирка.

Она позвонила. Дверь открыла вторая папина жена. Красивая, стройная. Жена не ожидала увидеть Ирку и вообще не сразу ее узнала.

–Это я, Ира,– подсказала Ирка, здравствуйте.

–Здравствуй, мы уезжаем.

Тут Ирка увидела, что кругом стоят тюки, чемоданы и почти нет мебели. На паркете в комнате виднелось очень светлое прямоугольное пятно – след от пианино, от которого тоже, видимо, избавились.

–Куда?

–В Америку.

–Зачем?

–Пока работать.

У второй жены в Америке были близкие родственники.

–А папа? – Ирка сама удивилась, что сказала не отец, а папа. Выскочило слово из подсознания.

–И он.

–Кто там, Алиса?

–Тут к тебе,– не уточнив, ответила Алиса. И ушла на кухню. Отец вышел. Увидел Ирку. И именно в этот момент особенно остро осознал, что уезжает. Там, в этой неизвестной, надуманной Америке у него не было никого. Здесь оставались престарелые, нездоровые родители, друзья, коллеги и вот эта Ирка, о которой он помнил всегда, хотя первая жена отрезала его от Иркиной жизни. Он кое-что узнавал о ней от своих родителей, но очень давно не видел и уже не надеялся увидеть. А сейчас, перед самым отъездом она вдруг стоит здесь, на его пороге, словно не хочет его отпускать.

-Как ты? – спросил отец.

–Учусь, – ответила Ирка, я поступила ведь.

– Ты молодец. Все хорошо у тебя?

– Ничего. Ты уезжаешь?

–Да, вот видишь.

–Ты же здесь вроде востребован.

–Ну, вот семья едет и я с ними.

–Понятно.

Они стояли в прихожей, приглашать было некуда, мебель распродали. О чем говорить, было непонятно.