Стрекоза для покойника

Зайдя в вестибюль третьего корпуса, Лука двинулась к окошку, в котором сидела старушка в белом халате, крест-накрест перевязанная пуховым платком. Двинулась решительно – а чем еще, как не уверенностью в себе, прикрывать собственный идиотизм?

– Вот! – ахнула она сумку на стойку. – Передача!

– Кому? – подозрительно прищурилась бабка, отчего стала напоминать раздобревшего Соловья-разбойника, собравшегося свистнуть.

Лука молчала.

– От кого? – старушка прищурила второй глаз, а Лука оживилась:

– От Ярослава Гаранина.

– А что ж сам Славка не пришел? – заволновалась бабка, широко раскрывая глаза. – Чай, случилось что?

– Простыл, температурит! – ответила девушка первое пришедшее в голову.

Славка, значит? Первого попавшегося так по-свойски не зовут!

– Бахилы на… – неожиданно приказала старушка. – В следующий раз свои приноси! Куртку в гардероб. Пятый этаж, пятьсот пятнадцатая палата.

Девушка растерянно взяла бахилы и отправилась в гардероб – сдавать куртку.

Пока стерильно-серый лифт нес ее на пятый этаж, она ломала голову, кого увидит? Мальчишку? Вряд ли, конечно, судя по голубому щенку! Значит, девчонку? И при чем здесь некто Гаранин – непонятный парень с темным прошлым, заразительным смехом и подозрительным родом занятий?

За раздумьями сама не заметила, как толкнула дверь указанной палаты. Из небольшого холла направо и налево были распахнуты двери. Слева было пусто. В комнате справа у окна стояла худенькая фигурка в смешном халате с розовыми медведями и косынке. На звук двери она резко обернулась… И Лука поразилась сходству скуластого лица с огромными синими глазищами, которое могло бы принадлежать эльфу, но никак не ребенку, с лицом Яра. Неужели дочь?

– Вы кто такая? – вполне дружелюбно спросил эльф.

– Лука, – осторожно сказала Лука, входя, – а ты? Твоя фамилия Гаранина?

– Бабошкина я, – с достоинством отвечал эльф, – Алуся.

– Это тебе от Яра Гаранина, – Лука протянула ей пакет и поразилась беспокойству, отразившемуся на худом личике, взрослому такому беспокойству, серьезному.

– А сам он где?

– Простыл, температурит! – уже привычно ответила Лука.

– Ну вы и врете, – с убеждением ответила Алуся, но пакет взяла. – У него никогда температуры не бывает! Он мороженое в тридцать градусов мороза съест и не заболеет! Так что с ним?

Почти прозрачные пальцы крепко и бережно обхватили голубого щенка и вытащили из сумки. В изголовье больничной кровати уже сидело несколько разноцветных зверей – розовый бегемот, вполне себе зеленая лягушка, сиреневый единорог и солнечный, огромных размеров котище. В этой славной компании только голубого щенка и не хватало!

– Подрался он… неудачно, – на этот раз почти честно ответила Лука и села на стул у стены. – В общем, так, Алуся, он просил меня передать этот пакет, но не объяснил кому. Поэтому давай знакомиться еще раз – меня зовут Лука, и я его…

– Девушка? – заинтересовалась Алуся.

– Знакомая, – поправила та. – А ты, Алуся Бабошкина, его?..

– Сестра, – церемонно кивнула девочка, – младшая. Родителей у нас нет, так что он мне и за маму, и за папу.

Вблизи Лука рассмотрела, что она старше, чем ей показалось вначале.

– Как это нет родителей? – удивилась она и подумала, что могла бы не спрашивать, а посмотреть пример в зеркале.

– Погибли в автокатастрофе. – Алуся говорила об этом спокойно, как человек, который или принял трагедию, или не помнит ее. – А ему очень плохо?

– Не волнуйся, думаю, скоро он сможет тебя навестить сам, – улыбнулась Лука – в мастерстве Димыча она не сомневалась. – Ты лучше сумку разбери, там продукты некоторые надо в холодильник убрать!

– Поможете?

Вдвоем они разобрали сумку, оттащили часть съестного в большой холодильник в конце коридора, а когда вернулись в палату, Алуся церемонно пригласила:

– Выпьете со мной чаю?

На столе лежали разнообразные печенья в пакетах. Как тут можно было отказать?

Выпечка сближает людей. За чаем Алуся задала Луке кучу вопросов – о ней, о ее работе, о том, как она познакомилась с Яром, о коте и еще о многом. Спустя час они болтали, как подружки, а Лука давила, давила, давила в сердце нехорошее ощущение, тень мысли о том, что из ЭТОЙ больницы не все выходят. И хоть и казалась эльф Алуся уже потусторонним существом, тонким, легким, прозрачным, слабым, Лука не могла, не хотела додумать эту мысль до конца.

– Девушка, время посещений закончено! – заглянула в палату румяная медсестра.

– Ой, – искренне расстроилась девочка.

Радость в ее глазах от неожиданного развлечения в виде посетительницы мгновенно угасла.

– Вот что, Алуся, – решительно сказала Лука, поднимаясь, – я спрошу у Яра, можно ли мне тебя еще раз навестить, договорились?

– Я сама у него спрошу! – расцвела девочка. – Когда явится! Ты мне еще фотки своего кота покажешь?

– Конечно! Пока.

Только выйдя на улицу, Лука выдохнула. Сырой ветер казался сладким, куда слаще тех самых больничных печений. Почему так произошло? Почему девочка больна? Смешная, непосредственная, маленькая – и с такими нечеловечески взрослыми глазами, словно глядела издалека… из-за порога. Почему? Почему? Почему?..

Ответов Лука так и не услышала.