Стрекоза для покойника

У нее было ощущение, что она совершает ошибку, однако стоять в стороне после узнанного девушка не могла. Ведь и сама почувствовала в ту минуту, когда Эмма начала падать, и после непоправимость, неправильность происходящего. Насильственная смерть – нарушение планов бытия, вот ведь какая вещь получается!

Луку боднули под колено так, что она едва не упала. Опустив взгляд, она увидела серого котища… Морок – так, кажется, его назвал охранник Костя? Кот поднялся на задние лапы и потянул к ней передние. На губах Этьенны показалась и пропала грустная улыбка.

– На ручки просится… тоскует, – сказала она и вышла, видимо, отправилась за старшим Гараниным.

Лука расстегнула куртку, размотала шарф и с трудом подняла кота – весила животина немало. Тот толкнул ее головой в подбородок, как делал Вольдемар, и заурчал. Вспомнив, как он выглядел, когда нападал, девушка взглянула на него внимательнее. В ее руках уютно устроилось странное существо, худое – в отличие от своего реалистичного облика! – с длинными лапами, с выпирающими лопатками, из-под которых торчали… маленькие крылышки с четко проработанными перьями. На вытянутой морде, похожей на нос гоночного болида, располагались овальные огромные глаза, прозрачные, как аквариумы с чистой водой, полнящиеся стайками разноцветных искр, будто быстрых рыбешек. Издаваемое Мороком мурчание рождало внутри его тела сгустки синего пламени, которые расходились кругами, как вода от брошенного камня, заставляя светиться и воздух вокруг. Казалось, девушка и кот оказались внутри холодно мерцающей сферы, оттенок которой дискомфорта Луке не доставлял, наоборот, на какое-то мгновение она забыла о том, где и по какому поводу находится, а на душе стало спокойно и легко.

В коридоре послышались голоса. Вошедший Гаранин-старший коротко кивнул, даже не удосужившись поздороваться.

Недовольно мявкнув, Морок стек на пол и запрыгнул на подоконник. Разбитое стекло в створке уже заменили.

– Дай мне руку, – сказала Этьенна Вильевна.

У нее была узкая, прохладная и сильная ладонь.

Борис Сергеевич тоже взял ее за руку – аккуратно, будто боялся размозжить ей пальцы.

– Вспоминай, – мягко подсказала Прядилова. – Лучше всего с того момента, как вошла в дом.

В памяти Луки вновь упал теплый отсвет на заснеженную дорожку – из открытой двери, в которой застыл хрупкий силуэт. Она шла к Эмме Висенте, ощущая в каждом шаге фатальную обреченность – да, она должна была оказаться здесь, рано или поздно! Только вот тому, что случилось, случиться было не дано!

– Постарайся обойтись без эмоций, – пробормотала Этьенна, – только картинки… Только то, что видела, слышала…

…Черная кошка, валяющаяся перед электрокамином, вдруг села столбиком. За мгновение до этого серый котище на окне навострил уши, а трехцветка перестала точить когти. Эмма Висенте ничего не заметила – она смотрела на заснеженный участок, и узкая спина была прямой и напряженной.

Кошки сорвались разом, будто от выстрела стартового пистолета, и понеслись прочь. Помнится, бабушка говорила, что они с ангелами-хранителями играют, неужели правда?

Пожатие Этьенны неожиданно стало до того сильным, что Лука поморщилась от боли. Картинка в памяти дернулась, поплыла… Удивленный взгляд Эммы, которым та проводила кошек, был последним увиденным девушкой перед тем, как прийти в себя и растерянно оглядеть кухню, баюкая четкое ощущение: она только что побывала во вчера!

– Кофе будешь? – раздался совсем близко голос Прядиловой.

Лука сконцентрировала взгляд на ней. Наверное, со стороны вид у нее был слегка ошарашенный.

– Да, спасибо.

– Идите, посидите в другой комнате, – холодно сказал Гаранин-старший, – кофе вам принесут.

Лука кинула на Этьенну взгляд. Та кивнула.

Выйдя в коридор, Лука поняла, что понятия не имеет, где ее ждет Муня. Громко звать подругу в незнакомом доме, который к тому же недавно потерял хозяйку, ей показалось неправильным, поэтому она пошла по коридору, заглядывая во все комнаты подряд. Мягкий топоток за спиной сообщил о том, что Морок последовал за ней. Кот обогнал и остановился у одной из дверей. Посмотрел на Луку, требовательно мяукнул.

– Впустить тебя? – сообразила она.

Толкнула створку, заодно заглянула внутрь. Похоже, это был кабинет хозяйки.

Морок заскочил на письменный стол – огромный, старинный, на львиных лапах, – прошелся по столешнице, разыгрываясь: горбил спину, приседал, делал бешеные глаза и в конце концов сбил на пол несколько фотографий в рамках.

– Ах ты! – возмутилась собравшаяся идти дальше Лука. – А ну-ка, вали отсюда!