Стрекоза и Оми

Стрекоза дошел до дома Зву Раба и, не стучась, ввалился в просторное мрачное помещение. Хозяин сидел за огромным дубовым столом в гордом одиночестве и трапезничал. На огромном обсидиановом блюде громоздились жареные куски говядины. Зву Раб как раз обсасывал мосол, когда появился Стрекоза. Он взглянул на внезапно возникшего перед ним мрачного юношу и, не прерывая занятия, кивком пригласил за стол. Стрекоза сел. Служанка поднесла ему блюдо, но он жестом показал, что сейчас не до еды.

Зву Раб тщательно пережёвывал кусок мяса и глядел исподлобья на юношу, словно пёс, готовый зарычать, если кто-то попытается вырвать лакомую кость из его пасти. Он был умён и без слов, по расстроенному лицу Стрекозы считал информацию о случившемся.

– И что предполагаешь предпринять? – прорычал он.

– Дай мне людей, Зву Раб, – с трудом выдавил из себя Стрекоза фразу, которую обдумывал весь тяжкий путь до дверей старейшины. – Я расправлюсь с врагами и верну Оми.

– Какой храбрый молодой человек! – Зву Раб не смог удержаться от иронии. – Конечно, забирай всех мужчин и иди искать несчастную Оми.

В голосе его сквозило презрение к молодому человеку. Он вдруг озлобился, и взгляд его стал жёстким.

– А кто будет защищать город? Или тебе не известно, что Сутяга с воинами ещё не вернулся? Я не могу ради ничтожной лучницы поставить на кон существование города. Ты струсил и позволил врагам захватить её. А теперь просишь помощи. Поди прочь, падаль, и не смей показываться мне на глаза, не то я выпорю тебя как мальчишку! Что уставился? Я сказал – проваливай!

Не ожидавший столь жестокой несправедливости от старейшины Стрекоза побледнел, поднялся и, опустив огромные кулаки на стол, ответил, глядя прямо в глаза Зву Рабу:

– Ты пожалеешь об этом, Зву Раб! Ты забываешь, с кем имеешь дело. Я – воин и сын моего отца, полководца Сутяги. В день, когда прозвучит труба, ты сильно пожалеешь о содеянном.

Он вышел и, взяв оставленное у входа копьё, направился было к городским воротам, однако, пройдя несколько шагов, развернулся и в ярости запустил его в звурабовскую дверь. Дверь охнула, но выдержала удар. Примчалась охрана. Лучник, стоявший на страже, хладнокровно, не торопясь, натянул тетиву и выпустил стрелу в сторону разъярённого юноши. Стрела просвистела возле уха Стрекозы. Это было предупреждением: на таком расстоянии лучники не промахиваются.

Появился Зву Раб, вытирая кулаком жирные губы.

– Оставьте его, – сказал. – Пусть идёт, – и, обращаясь к Стрекозе, добавил: – Ты виноват в гибели Оми, из-за тебя Конкордия оказалась в опасности. Ты никчемный горожанин. Изгоняю тебя. Впредь ворота города для тебя закрыты навечно.

Стрекоза было вспыхнул, но промолчал. На сегодня достаточно эмоций, – решил он и направился прочь из города, чтобы больше никогда не возвращаться. Да и что его могло держать в Конкордии? Ничего. Родители были в далёком походе. Любимая девушка похищена и уведена в неизвестном направлении. Чёткого плана у него не было, и он отправился в соседнее поселение просить помощи и защиты.

14. Трасса

– Я тоже хочу откровений, Зухра. Я хочу тебя абсолютно голую.

Зухра вздрагивает, закидывает тёмные очки на лоб и поворачивается ко мне. Такого поворота в беседе она явно не ожидала.

– Смотри на дорогу, Зухра. Я сочинитель, и ты нужна мне абсолютно голая. Как художнику, который рисует натурщицу, понимаешь? И она ничем не прикрыта. В тот раз, когда мы встретились после шести лет разлуки, ты поведала мне полуправду. У меня осталось такое ощущение, что ты эту историю рассказывала тысячу раз другим людям. Она отшлифована, будто бы заучена наизусть. А мне она нужна во всей подлости человеческой, во всей низости. Спросишь зачем? Я и сам не могу ответить на этот вопрос.

– Я подумаю.

Она снова смотрит на дорогу. Поля и справа, и слева, где-то далеко на горизонте зеленеет лес. Почему-то хочется побыстрее до него добраться, хотя это совсем не цель нашего путешествия.

– Если желаешь сыграть в раздевание, то давай сначала разденешься ты. Так что там было дальше в Ульяновске? Колись давай!

– Дальше была работа. Обычная рутина.

15. Симбирск

В библиотеке, где работает Настя, нужно сначала покаяться за опоздание, и мы предстаём пред светлые очи начальницы – дамы, прекрасной во всех отношениях, но с колючей иронией в вопрошающем взгляде.

– Простите, Марина Егоровна, я встречала молодого исследователя Карамзина и немного задержалась.

На мой взгляд, вполне разумное оправдание, только зачем так сильно краснеть при этом?

Марина Егоровна по возрасту чуть старше моей спутницы и совсем не сердится. В её глазах солнечными зайчиками скачут хитринки.

– Что ты, Настасья, – шепчет она так, чтобы и мне было слышно, – если б я встречала молодого исследователя, то вообще не пришла бы на работу. – И заговорщически подмигивает мне.

– Чем могу вам помочь, молодой человек?

– Христофор Колумбович, – представляюсь я первым пришедшим на ум именем.