Стрела Амура

Молочников бегом кинулся исполнять задание шефа, а Родин, пока появилось свободное время, заглянул потрепаться в кабинет к малолеткам. Малолетками называли оперативников, которые занимались преступлениями, совершёнными несовершеннолетними.

— Привет, Шура В Квадрате, что-то подгузников, сосок, пустышек не наблюдаю, кончились что ли?

— Здравствуйте, дядя Лодин, — подыграл ему один Шура. Поскольку и того и другого звали Шура, их и называли Шура В Квадрате.

— Что в яслях про убийство говорят?

— Не шей мокруху нам, начальник, — отозвался второй Шура, — наши не при делах.

— Да уж догадываюсь, вы всё-таки, Саня, озадачьте своих крестников: пусть пошерстят, мало ли что.

— Уж, Серёга, все в теме, все работают.

— Вот и ладушки, вот и чудненько.

— Серёга, у нас термостат на машине мозги парит, у тебя в заначке нет?

— Понятия не имею, на ключ, сами посмотрите. И не шакалить, а то я вас знаю — вместе с термостатом полмашины уйдёт.

— Да ты чё, Серёга, когда такое было, мы мазу держим.

— Ладно, ключи у себя оставь, я вечером заберу.

Родин зашёл в кабинет, включил чайник, убрал лишние бумаги со стола, отключил телефон. Вернулся Молочников, положив на стол продукты, сообщил: девушку зовут Лида, она замужем, муж Василий, дочка Лиза, а ещё она сказала: «Передай Родину, чтоб дебилов ко мне больше своих не посылал».

— Три с минусом, Молочников, как она тебя вычислила? Ты что, вопросы ей задавал в том порядке, как я тебе поставил?

— Ну да, а как надо было?

— Тогда насчёт дебила она права, иди колёса качай, хотя по-хорошему мозги тебе надо подкачать. — Родин глянул на часы и направился к Сазоновой.

— Валюша, как там, готово?

— Да, всё сделала, вон — на краю стола возьми.

— Валентина, ты единственная женщина, к которой не за что придраться, — подарил ей комплимент Родин. — С меня шоколадка размером с твой процессор.

— Это ты сейчас что имел в виду под процессором?

— Какие вам пошлые мысли лезут в голову, Валентина Сергеевна, я имел в виду ту железную коробку, что под столом стоит, а вы о чём подумали?

— Да с тобой что угодно подумать можно, иди уже, а то работы по горло.

Вернувшись в кабинет, Родин запер дверь на ключ, он должен был сосредоточиться и не хотел, чтоб ему кто-то мешал.

Налив себе кофе, Родин принялся за дело. Для начала он бегло просмотрел их все и рассортировал по приоритету. Так или иначе могли представлять оперативный интерес сорок квартир 17-го дома.

Из этих 40 в 9 жили пенсионеры, пожилые люди. Родин сразу убрал их в сторону. Ещё 21 — нормальные, благополучные семьи, на момент совершения преступления жильцы находились дома. Две квартиры пустовали, в двух жили студенты, молодые ребята. Соседи о них отзывались хорошо, культурные, вежливые, чистоплотные. В оставшихся шести квартирах проживали лица, которые для Родина представляли потенциальный интерес. В двух квартирах проживали незамужние женщины тридцати и тридцати пяти лет. В оставшихся четырёх — молодые, но замужние. Из этих четырёх в двух мужья были на работе в ночную смену. Итак, Родина заинтересовали четыре квартиры с молодыми женщинами. Почему именно так? Потому что интуиция ему упорно шептала на ухо «шерше ля фам». Это была первая мысль, которая пришла Родину в голову, ещё когда он находился на месте происшествия и которая его так и не отпустила. О своей интуиции Родин никому не рассказывал, потому что, как правило, от него отшучивались или поднимали на смех. В то же время для себя он хорошо знал, что первая возникшая в голове мысль, в подавляющем большинстве случаев, бывает правильной. И лишь благодаря интуиции он мог раскрывать столько преступлений. Благодаря ей он всегда оказывался в нужное время в нужном месте. Родин включил телефон, набрал номер участкового.

— Привет, Долгов, 17 дом по Дружбе ты обслуживаешь?

— Здорово, Родин, я, а что ты хотел? Я вроде сыскарям из убойного весь расклад дал.

— Витя, меня четыре квартиры интересуют: 6, 9, 15 и 21. Что-нибудь по ним вспомнишь?

— Ах ты, кобелина, я думал действительно по работе, а ты баб молодых ищешь.

— Долгов, мне тут сведущие люди сообщили, что один недобросовестный участковый ларёк крышует, где водочкой приторговывают, не хочешь узнать, кто это такой?

— Да ладно тебе, Серёга, я же шуткой, — сконфузился Долгов. — В общем, смотри: в шестой — Людка живёт, шалавистая баба, мужики к ней хороводом ходят, сама прибухивает, но ведёт себя тихо. В девятой — Яна, симпатичная женщина, можно даже сказать красивая, вполне нормальная, мужики у неё то бывают, то нет. В пятнадцатой — семья Лапатовых, так, ничего особенного, за исключением того, что муж ревнивый, сцены ревности регулярно устраивает, а в двадцать первой — вообще не знаю. Они месяц назад там квартиру купили, ещё времени не было познакомиться. И если ты думаешь, что они с головой связаны, то двадцать первая отпадает, у них окна на другую сторону выходят. Голову надо было тогда с обратной стороны дома вешать.

— Спасибо, Витя, за информацию. С ларьком-то поаккуратнее будь, а то возьмут тебя ОСБешники за мохнатые шарики.