Стрела бога. Человек из народа

— Совершенно неправдоподобно! — Питер любил длинные слова. Он окончил шесть классов и еще два-три года назад мог бы устроиться посыльным в какой-нибудь конторе, а быть может, и учителем начальной школы. Но теперь для таких ребят, как он, не было никакой работы, и ему еще повезло, что я взял его к себе вести мое несложное хозяйство. Он получал у меня фунт в месяц и, разумеется, бесплатное жилье и питание. Большую часть свободного времени он проводил за книгами, однако его излюбленное чтение было весьма сомнительного свойства.

Как-то раз я застал его за книгой с очень странным названием — если не ошибаюсь, «Как разгадать тайну прекрасного пола». Он только что получил ее из Ныо-Дели, заплатив за нее, вероятно, не меньше десяти шиллингов, не считая расходов на пересылку. Я задал ему тогда хорошую взбучку.

Я долго колебался, что заказать на ужин, и в конце концов попросил поджарить мне немного батата.

— Жареный батат перед сном? — воскликнул Эндрю. — Смотри, если ты станешь ломиться ко мне среди ночи, я и не подумаю тебе открыть.

Это был прозрачный намек на тот случай, когда у меня разболелся живот после того, как я съел с полдюжины жареных кукурузных початков. Я так перепугался, что прибежал к Эндрю и попросил отвезти меня в больницу на его стареньком автомобиле.

— Что же мне, по-твоему, есть? — спросил я.

— А я тебе кто — жена?! — рассердился Эндрю. — Мало ли девушек вокруг, и все только и мечтают выскочить замуж.

— Не беспокойся, теперь у меня есть кое-кто на примете.

— Вот как! Кто же она? И как насчет стихов?

— Стихи те же, — сказал я, и мы хором продекламировали четверостишие, которое один из наших знакомых сочинил для пригласительных билетов на свою свадьбу:

О счастье! Настала пора возвестить,
Что мы, от любви пламенея,
Решили союз наш навеки скрепить
Узами Гименея.

— Нет, ты только посмотри на этого негодника! — с притворной суровостью набросился Эндрю на Питера. — Как ты смеешь смеяться над старшими?

— Простите, сэр, — с комическим испугом ответил он.

— Так что бы мне съесть на ужин, Питер? — спросил я.

— Что будет угодно моему господину. Может быть, рис, сэр?

Так я и знал. Когда ни спросишь его совета, он неизменно предложит тебе рис — свое любимое блюдо.

— Ладно, — сказал я. — Сваришь чашку риса — не полторы, не одну с четвертью, а ровно чашку.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Питер и, очень довольный, вышел из комнаты.

Я знал, что он сварит две чашки, не меньше.

— Так кто же она такая? — спросил я.

— Ты о ком?

— Об этой девушке, которая приезжала с министром.

— Его подруга.

— Бот как!

— Собственно, даже больше, чем подруга. Он собирается жениться на ней по всем правилам, по закону и обычаю страны. Надо полагать, старая жена его уже не устраивает — неотесанная, вот оп и берет себе новую: для гостиной, чтобы играла роль хозяйки дома на приемах.

— Ну и ну! Кто тебе это сказал?

— Да уж сказали.

— Скверно. Хоть я о ней ничего и не знаю, но уверен, она достойна быть чьей-нибудь первой женой, а не любовницей старика. Впрочем, мне-то что за дело.

— Он посылал ее учиться в женский колледж, — сказал Эндрю. — Так что оп, видимо, задумал эту женитьбу уже несколько лет назад. Мне ее жаль. У него нет ни капли совести.

Я промолчал.

— Подумать только, такая красавица достанется этому безмозглому ослу. Я рад, что дал ему щелчок по носу! Ты видел, как он рассвирепел?

— Да, — сказал я, — ты его здорово поддел.

Но, по правде говоря, я посмеивался над тем, как Эндрю изо всех сил пытается убедить себя — а заодно и меня, — будто оп шел на встречу с министром с твердым намерением осадить своего безмозглого земляка. Он, кажется, уже успел забыть, что отказался поддержать меня на собрании учителей, когда я возражал против дурацких планов мистера Нвеге.

— И этот невежда поедет за границу, да еще в качестве министра культуры! Это курам на смех. Весь мир будет потешаться над нами.

— Ты нрав, — ответил я, — но разве так уж важно, что думает о пас весь мир? Во всяком случае, таким людям, как Нанга, па это плевать. Его интересует, что думают о нем у нас в стране, как сохранить за собой голоса избирателей, а уж тут он собаку съел. Да ведь ты сам слышал от пего сегодня — Черчилль не окончил даже средней школы.

— Я вижу, приглашение пожить па дармовых хлебах уже возымело действие.

Я рассмеялся, и Эндрю тоже. Сразу видно было, что Эндрю знает меня куда лучше, чем мистер Нвеге. Можно было сколько угодно подшучивать над моим согласием погостить у министра, но я не допустил бы и намека на то, что Одили Самалу добивается стипендии окольными путями. Говоря словами моего слуги Питера, это было «совершенно неправдоподобно».

Эндрю, конечно, знал, что я давно собираюсь в столицу. И про Элен он тоже знал.