Стрела гламура

   – Ладно, гуляй отсюда, я сам все почищу! – неохотно сдался Василий после пятиминутной перепалки.

   – То-то же! – обронила Алиса и гордо удалилась, хлопнув автомобильной дверцей.

   Близился вечер. Еще не стемнело, но территорию туристического комплекса уже расцветили многочисленные огни. Это создавало атмосферу праздника, который и в самом деле набирал обороты на просторной площади перед отелем. Началось то самое «Айс-сноу-шоу»– «ледово-снежное представление», перевела Алиса, вспомнив азы английского и увидев шеренгу разновеликих кособоких снеговиков, слепленных азартными отдыхающими. Снежные бабы и деды были увечные, с несимметричными головами и руками разной длины, зато их очень ярко раскрасили светящимися аэрозольными красками.

   В центре площади работали настоящие мастера ледовой скульптуры, там визжали пилы, кромсающие ледяные глыбы. На глазах у восхищенной публики из мутно-зеленых кубов возникали стеклянно просвечивающие русалки, рыбки и парусники. Почему-то доминировала именно морская тематика, хотя во множестве присутствовали также фигуры сказочных героев, точнее, героинь. Алиса насчитала шесть Снегурочек, трех Белоснежек и пару Красных Шапочек, среди которых заплутал одинокий Писающий Мальчик, необыкновенно крепкий и мускулистый, высящийся на постаменте, подозрительно похожем на сноуборд – видимо, его ваяли со спортсмена, застигнутого малой нуждой непосредственно на горном склоне. Ледовые скульптуры были подсвечены разноцветными фонариками и просто свечками в самых затрапезных плошках.

   В просторном загоне, огороженном, как шнурами, электрическими новогодними гирляндами, творили живописцы, профессиональные и самодеятельные. Они рисовали на хорошо утоптанном снегу аэрозольными красками из баллончиков. Рядом со сложными многоцветными картинами соседствовали незатейливые рисунки в стиле «точка, точка, запятая». Разглядывая оригинальные произведения и усмехаясь, Алиса прогуливалась по этому снежно-ледовому музею и вдруг остолбенела, как ледяная фигура. Ее удивленный и недоверчивый взгляд примерз к обширному, два на три метра, живописному полотну в стиле примитивизма-минимализма. Центральную часть картины, написанной ярко-синей краской, занимали буквы, складывающиеся в шокирующий текст: «Васюля, ты лучший! Позвони мне, повторим!» Ниже – розовой краской – был написан телефонный номер с умилительной припиской «моб.», а сбоку от короткого текста помещалась иллюстрация: незабываемый силуэт «плейбоевского» кролика с круглой башкой и ушами, победно развернутыми буквой «V».

   Намек на чьи-то недюжинные кроличьи таланты вызвал бы у Алисы усмешку, если бы в контексте не упоминалось домашнее имя ее супруга. Возможно, она уговорила бы себя считать это совпадением, ведь Василиев на свете много, хотя уменьшительно-ласкательное «Васюля» за пределами семейного круга Ложкиных Алисе прежде никогда не встречалось. Увы, одна небольшая деталь не позволяла ей обмануться. Синее контурное изображение кролика было перечеркнуто горизонтальными полосками ярко-розового цвета!

   Алиса была абсолютно уверена, что на целом свете существует один-единственный белый кролик в розовую полоску: их Зая. Таким образом, художественная записка на снегу со всей определенностью уличала Василия Ложкина в супружеской измене.

   Неотрывно глядя на поперечно-полосатого кролика, Алиса наливалась яростью.

   – Ах ты, плейбой хренов! – зашипела она, уже угадывая в нагло ухмыляющейся морде нарисованного зверька черты Василия. – Значит, пока я спала, ты с какой-то стервой в кроликов играл? Или это у вас еще раньше началось, в городе?

   Алису Ложкину терзали ревность и обида. Она уже не сомневалась, что ее обвели вокруг пальца. За кроликом они примчались сюда, как же! Да Зая был только поводом! Наверняка коварный Василий заранее обо всем условился со своей любовницей. То-то он по дороге в горы так настойчиво предлагал Алисе вернуться домой, в город, на попутном транспорте! Впрочем, если бы Васюля знал эту любительницу животных игр прежде, ему наверняка был бы известен номер ее телефона. Значит, это случайная связь.

   – Ну, нет, зайчики! Так или иначе, а я вам кайф испорчу! – угрожающе протянула Алиса и подрагивающим от злости пальцем набила в память своего сотового телефонный номер, написанный на снегу.

   – Колюшка, давай покажем маме, как мы подтягиваемся на турнике! – предложил сынишке Колян, увлекая его на спортивную площадку.

   Подтягивался там, главным образом, сам Колян, который не чужд нормального мужского тщеславия и не упускает возможности продемонстрировать свою силу и ловкость. Вдобавок его все-таки немного беспокоил хвалебный текст, который я написала краской на снегу, посвятив его какому-то подозрительному Васюле. Мне пришлось рассказать мужу о предпринятых нами поисках Точилки и объяснить, что моя ода незнакомцу по имени Васюля – не порыв души, а хитрый трюк, наживка для его подруги. Однако откровенный комплимент чужому дяде все-таки зацепил самолюбие моего супруга.