Стрела гламура

   – Дядю, тетю – какая, мать их, разница?! – Анатолий вскочил, открыл шкафчик, погремел посудой и вытащил картонную коробочку с надписью: «Мазь от простуды». Из аптечного пузырька вытряхнул на ладонь перстень и протянул мне:

   – Возьмите ваше кольцо! И в следующий раз бриллиантами не расшвыривайтесь, нечего искушать простых людей! У меня, чтоб вы знали, дочка школу заканчивает, в университете учиться хочет, а там даже с отличников-медалистов спонсорский взнос просят, пятьдесят тысяч!

   – Это не мое кольцо, а покойной Зинули, – тихо сказала я, рассматривая украшение.

   В бриллиантах я не разбираюсь, у меня их никогда не было. Оценить стоимость маленького прозрачного камешка я не могла, а в целом перстень мне не понравился. Скучный какой-то, самый обыкновенный! А вот внутренняя поверхность кольца меня очень заинтересовала. Там имелась гравировка, четыре маленькие аккуратные цифры и точка между ними: 02.02. Явно дата: второе февраля!

   «Подарок по особому поводу!» – вспомнила я слова Зинули.

   И не выпуская кольца, свободной рукой полезла в карман за мобильником.

   – Слушаю! – буркнул Лазарчук.

   – Серега, вы нашли паспорт Курихина? – спросила я.

   – Не было у него с собой паспорта, дома оставил.

   – И у Зинули не было?

   Пауза. Капитан немного посопел в трубку, потом спросил:

   – У тебя случилось озарение?

   – Похоже, что так, – со скромной гордостью ответила я. – Выясни, чем было знаменательно для Зинули второе февраля.

   – Уже выяснили, – неохотно признался капитан. – Второго февраля сего года Зинаида Викторовна Беликова вступила в законный брак с Андреем Петровичем Курихиным. В паспорте у нее штамп стоит, все честь по чести. Ты-то как догадалась?

   – Что они с Андреем Петровичем поженились? Да Зинуля сама мне намекнула, – объяснила я. – А главную подсказку дал Анатолий.

   Я выключила трубку, спрятала ее в карман и вернула кольцо Анатолию:

   – Сейчас сюда примчится капитан Лазарчук, отдайте ему это сокровище и скажите, что совершенно случайно нашли его в снегу буквально час назад. А про дочку, которая хочет учиться в дорогом университете, не упоминайте!

   – Спасибо, – тихо сказал Анатолий, принимая кольцо.

   Прятать его он не стал, положил на чайное блюдце.

   – На блюдечке с голубой каемочкой! – пробормотала я, имея в виду, как легко мне далась разгадка.

   Торопясь поделиться ею с подругой, я не стала задерживаться в сторожке. Уходя, в дверях столкнулась с Лазарчуком, дипломатично сказала:

   – Ну, не буду вам мешать! – И удалилась.

   21

   Оперов, если не считать прибившегося к ним Лазарчука, было трое, и они вынуждены были беседовать с нами в две смены. В первую очередь допрашиваемых попали обитатели большого дома – Катерина, Дина и Семендяев. Остальные терпеливо ждали возможности ответить на каверзные вопросы сыщиков.

   Выйдя из сторожки, я увидела живописную группу, напоминавшую мне то полотно Шишкина, репродукция которого украшает Иркину прихожую. Я остановилась и немного полюбовалась оригинальной – зимней – версией «Трех медведей»: Колян сидел на деревянной скамье, Мася ходил по ней, а Ирка топталась поблизости, спрятав руки в рукавах. При моем приближении она перестала переваливаться с ноги на ногу, как настоящий топтыгин, и ревниво спросила:

   – А почему это ты в перчатках?

   – Потому что зима! – ответила я, недоумевая, к чему такой странный вопрос. – Летом буду без перчаток, обещаю.

   – А мы уже! – сказал Колян и вынул руки из карманов, показав мне голые ладони.

   – Закаляетесь? – поинтересовалась я и посмотрела на Масяню.

   Ребенок был в варежках, очевидно, его к эпизодическому моржеванию не привлекли.

   – Нет! – яростно выдохнула Ирка и хлопнула себя по бокам, как пингвин. – Просто банда Лазарчука конфисковала все перчатки, которые имелись на даче!

   – Это кто банда? – раздался за моей спиной сердитый голос.

   Серега с хрустом протопал по снегу, обошел меня и встал перед Иркой, уперев руки в бока. Вдвоем они смотрелись, как пара пингвинов, выясняющих отношения на птичьем базаре.

   – Это оперуполномоченные РУВД вам банда?

   – Лазарчук! Тебе не совестно? – вскинулась Ирка. – Сам-то, глядите, в перчатках!

   – Ладно вам, не ругайтесь! – примирительно сказал Колян. – Ну, забрали у нас перчатки, ничего страшного. Осталась целая куча шерстяных носков, можно временно натянуть их на руки, как варежки. Носки-то у нас не заберут, надеюсь?

   Он с легким беспокойством посмотрел на Серегу.

   – И носки не заберут, и перчатки вернут, – вздохнул тот. – Тех перчаток, которые нам нужны, среди них не оказалось.

   Он стянул свои собственные кожаные перчатки и великодушно протянул их Ирке.

   – Надень пока.

   – Спасибо. – Она поспешно утеплилась, гулко хлопнула в ладоши и спросила: – А можно узнать, зачем вам вообще понадобились перчатки в таком количестве?

   – Наверное, где-то остались их отпечатки? – предположила я. – Дай угадаю: на пистолете, да?

   – На пистолете, на пистолете. Только не отпечатки, а рельеф вязи, – косо взглянув на меня, неохотно ответил капитан.

   – И его, этот рельеф, можно, как это у вас говорят, идентифицировать?