Стрела Кушиэля. Битва за трон

Иногда было сложно не упускать из виду, что, хотя Гюнтер скальд, он бесспорно умен. Я покачала головой.

– Я вам не солгала, милорд.

Конечно, не все мои слова были правдой: я ведь не знала наверняка, может ли Стрела Кушиэля не слететь с тетивы. Но я совершенно точно была ее жертвой.

– Значит, по-твоему, я не сумею ублажить ангелийскую женщину, если она не обладает твоим проклятым даром?

– На всем свете я единственная, кто им обладает, – прошептала я. – Милорд желает, чтобы я ответила честно?

– Да, – резко кивнул он.

Я вспомнила, как Сесиль когда-то отозвалась о Хильдерике д’Эссо.

– Милорд занимается любовью, будто кабана заваливает, – сказала я: для скальда это не звучало таким оскорбление, как для ангелийца. – Геройский натиск редко приятен для женщины.

Гюнтер обдумал мои слова, рассеянно поглаживая усы.

– Ты могла бы показать мне какие-нибудь премудрости, – наконец лукаво усмехнулся он. – Если, конечно, ты действительно так хорошо обучена ублажать, как все время рассказываешь.

При этих словах я опять чуть не рассмеялась, хотя на этот раз смех был бы горьким. Лежать бы мне в могиле, не сумей я исключительно ублажить Мелисанду Шахризай, чьи собственные умения не уступали искусности любого из посвященных Двора Ночи.

– Да, милорд, я могла бы, если вам так угодно, – согласилась я.            

– Будет интересно научиться чему-нибудь новенькому. – Его губы по-прежнему кривила ухмылка, но на сей раз я без труда разгадала прозрачную хитрость. Я уже знала, что Хедвиг трижды отказывала Гюнтеру. Если он и вправду подарит меня Вальдемару Селигу на Слете племен, то, несомненно, попытается с ней сойтись и в четвертый раз. После наших с ним жарких ночей не думаю, что Гюнтер Арнлаугсон сможет долго довольствоваться холодной, одинокой постелью.

– Но это также и небезопасно, – внезапно выпалила я, однако он уже повеселел и лишь посмеялся над моими словами.

– Значит, прям завтра начнем, хорошо? – спросил он и жизнерадостно добавил: – А если кому-нибудь об этом сболтнешь, голубка, я отправлю твоего дружка назад на псарню.

Закончив со мной, Гюнтер перекатился на бок и вскоре захрапел. Я лежала без сна, закатывая глаза при мысли о завтрашней ночи, и молилась Наамах, прося ее совета и помощи.

Да уж, миссия мне предстояла архисложная.

Так началось мое второе учительство в земле скальдов, и, смею сказать, мой ученик неплохо продвинулся, во всяком случае, для варвара. И за все время я ни разу не слышала, чтобы он жаловался или досадовал на меня. Но это породило новую опасность.

Первый ужас для раба – рассердить господина, а вот второй – ему угодить. Под ласковой рукой довольного хозяина слишком легко забыть обо всем, что его не касается, но важно для тебя. У скальдов другой календарь, а по ангелийским меркам до собрания племен, именуемого Слетом, оставалось еще несколько недель, и, освоившись во владениях Гюнтера, мы с Жосленом попали в ловушку привыкания к своим новым ролям. Кассилианец носил здесь маску рабской покорности так долго, что иногда – я видела – забывал о том, что это всего лишь маска.

А я, к своему огорчению, временами засыпала с гордостью за свое успешное наставничество, поскольку Гюнтер с замечательной хваткостью усваивал наши тайные уроки.

Но так продолжалось лишь до следующего набега.

Он окатил меня ушатом ледяной воды. Гюнтер и его тенны поднялись среди ночи и разбудили всех домочадцев, чтобы помогли собраться на разбой. Мужчины смеялись, шутили и проверяли остроту клинков. Они не облачались в броню, но тщательно укутывались в шкуры. У каждого воина при себе имелся щит, меч или топор и излюбленное варварами оружие – короткое копье.

Привели лошадей, которые перебирали ногами и выдыхали клубы пара под блеклым звездным небом. Я догадалась, что скальды выедут незадолго до рассвета, пересекут границу с первыми лучами солнца и обрушатся на какую-нибудь несчастную деревню. Среди суеты и суматохи мы с Жосленом смотрели друг на друга, бледные и онемевшие. Я заметила, как кассилианца затрясло и как он отвернулся, таясь от Гюнтера и его теннов. Жослен поступил мудро, уйдя с глаз долой, и я не видела его до тех пор, пока наш хозяин, на ходу убирая меч в ножны, не подошел ко мне и не воскликнул:

– Я еду на битву, голубка! Поцелуй меня и молись как следует, чтобы к ночи я вернулся целым и невредимым!

Честно говоря, я думаю, что в ту минуту он просто забыл, кто я такая и откуда родом. Но я-то ничего не забыла и поэтому обмерла.

И тут между нами выросла жилистая фигура кассилианца, который легко отвел от меня руки Гюнтера и вперил в него тяжелый взгляд голубых глаз.

– Милорд, – тихо попросил он, – она же ангелийка, смилуйтесь, не лишайте ее последней капли гордости.

Не могу передать словами их молчаливый диалог. Гюнтер щурился, оценивая возмущение Жослена, а тот спокойно смотрел ему в глаза. Спустя секунду предводитель скальдов коротко кивнул.

– Поехали! – крикнул он и зашагал к теннам.