Стрела, монета, искра

— Я больше не задыхаюсь, когда приходится пройтись или поднять тяжесть. Если потребуется, смогу и бежать. Когда целюсь, арбалет не пляшет в руках. Меня не клонит в сон раньше заката, и главное: я мыслю совершенно ясно. Больше ждать нечего. Завтра двинемся в путь.

Глава 36

Монета

Конец июня 1774 года от Сошествия Праматерей Лабелин и окрестност (герцогство Южный Путь)

Джоакин Ив Ханна восседал в станционном трактире — том самом, откуда хорошо видятся рельсовые пути. Эль был здесь неприятно дорог, а за миску гуляша содрали целых пол- агатки, но это не волновало Джоакина. Его карманы были полны серебра: после кольчуги и сапог от Хармоновых десяти эфесов осталась еще немалая сдача.

Джоакин справился на станции и узнал, что завтра отходит поезд в Алеридан. Билет стоил несусветных денег: три елены за проезд вторым классом, и еще елена — за перевоз кобылы. Лошадь едет поездом — смех, да и только! Как она, любопытно, будет ехать: вдоль вагона или поперек? Станет ли по сторонам глазеть? Бедная животина еще, глядишь, и умом тронется: вроде, ногами стоит на месте, а движется так, будто скачет галопом!

Парень долго колебался, но почти уже решился распрощаться с большей половиной своих монет и прокатиться во чреве искрового чудовища. В конце концов, если в Алеридане его ждет слава, то прибыть туда нужно красиво!

Что он будет делать, оказавшись в альмерской столице? Джоакин до конца не знал. Просто прийти и сказать: «Возьмите меня в гвардию»? Жизненный опыт подсказывал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Осенью и зимой он немало помытарствовал в разных землях, просился на службу к разным людям… и отчего–то не выстроилась очередь лордов, желающих его нанять. Правда, теперь он выглядит гораздо солиднее благодаря кольчуге, новому плащу и очам в рукояти кинжала. Он похож теперь на успешного наемника, а коли у наемника водятся денежки, то это всегда говорит в его пользу.

Что может потребоваться, чтобы поступить в гвардию? Конечно, амуниция — но с этим, вроде, порядок. Меч хорош — хотя бы этим отец смог его обеспечить. Кольчуга, шлем, кинжал — все при всем. Лошаденка, правда, не красавица, и за боевого коня уж никак не сойдет. Но боевой конь — дорогущее животное, не может быть, чтобы он имелся у всех альмерских гвардейцев!

Могут спросить о рыцарском звании. Экие! Можно подумать, у них одни только рыцари служат! Сплошь и рядом услышишь, как парень выслужился в гвардии, а уж потом лорд посвятил его в рыцари!

Еще могут спросить рекомендацию. У кого, мол, служил прежде? При этой мысли Джоакин насупился. И что же тогда? Сказать им, что служил у бродячего торгаша? Ага, это верный путь к уважению и славе, уж конечно!

Торговец… При воспоминании о Хармоне парня передернуло от злости. Хитрый язвительный сукин сын — вот кто этот Хармон! Приятно, что теперь со службой у него покончено. Правда, жаль Полли. Не стоит ли взять ее с собою?.. Но куда, как? Ведь она будет словно камень на шее, что тянет на дно. Она только спит и видит, как бы затащить Джоакина к себе в Ниар и посадить на цепь. Да–да, на цепь, как домашнего пса — лишь бы никуда не делся и всегда был под рукой. Еще и хочет, чтобы стал ремесленником, работал… пф!.. в мастерской! Джоакина передернуло. Ну отчего женщины всегда норовят превратить мужчину в покорную скотину? Отчего мужская свобода так претит им?!

А вот леди Аланис — она, уж наверное, не такая. Конечно, нет! Бытовая возня, дурные супружеские ссоры — и леди Аланис! Настоящая леди, несомненно, выше всего этого! Джоакин потянулся к карману, чтобы в который раз поглядеть на измятый портретик, и тут увидел девушку, идущую к нему через зал. Что за черт!

Он подхватился ей навстречу:

— Как ты нашла меня?

— Ты сказал, что не любишь поезда, — ответила белокурая Полли из Ниара.

— Так не люблю же!

— Ты сказал, что не любишь поезда, но с очень мечтательным видом. И я подумала, что найду тебя где–то около станции.

Джоакин поморщился.

— Зачем ты меня искала? Мне нужно просто отвлечься, поуспокоиться. Потом бы я вернулся за тобой!

— Нет, — покачала головой девушка, — не думаю, что вернулся бы. А если и вернулся, то это не принесло бы счастья никому из нас. Я думала, что ты любишь меня, но ошибалась.

Парень опустил взгляд и выдавил:

— Я люблю тебя…

— Это неправда. Ты любишь даму со странички, — Полли дотронулась до нагрудного кармана его сорочки. — Я видела, как ты разглядывал ее… слышала, как вы говорили о ней с хозяином.

С бессмысленным упорством Джоакин принялся возражать:

— Нет же, я тебя люблю! Как можно любить картинку из книги? Это же только пустые фантазии…

— Ты мечтаешь о ней, дорогой мой Джоакин. А о такой, как я, ты никогда не стал бы мечтать. Горечь сдавила ему горло:

— Нет, нет же!.. Ты ошибаешься!..

— Зачем ты споришь? Ведь я пришла не упрекать тебя и не винить. Я не стану обременять тебя своим обществом, мне противно быть обузой. Да, я мещанка, но и мне, веришь ли, не чужда гордость. Ты пойдешь своею дорогой, а я — своей.