Стрела на излёте

 Саломэ непонимающе посмотрела на него - в бытность наместницей, она выделила часть личных средств на помощь нуждающимся, и сама часто приходила в лечебницу для бедных, или раздавала хлеб после храмовой службы. Предыдущая наместница, Энрисса, ограничивалась пожертвованиями, на собственноручное милосердие у нее не было времени. Зато Саломэ любили в народе, и прозвище "Светлая" она носила по заслугам. После возвращения короля все изменилось: казначей исправно выплачивал деньги жрецам, от имени королевы раздавали хлеб и дважды в год - ношеную одежду, но сама Саломэ давно уже не покидала дворца. Она удивленно приподняла брови:

 - Во дворце есть часовня.

 - Есть, но вы ей не пользуетесь.

 - Вы что же, озаботились спасением моей души? - Она попыталась рассердиться, но не смогла.

 - Нет, вашей репутации. Вас любят в народе, ваше величество, а народная любовь как затухающий огонь в очаге - нужно постоянно подкладывать дрова.

 - У народа есть король, пусть любят его.

 Чанг придвинулся вплотную, ближе, чем позволял этикет:

 - Сегодня короля любят, завтра - кто знает, что произойдет? Мы живем во время перемен, ваше величество, а в такие времена душа жаждет чего-нибудь надежного и неизменного. Наместницы правили империей больше тысячи лет, и никакой король не перечеркнет этих столетий. Посему извольте одеться и следовать за мной.

 - Но я не хочу!

 - Это прекрасно. Если вы все еще способны "не хотеть", то рано или поздно к вам вернется противоположное умение. Известно ли вам, что в Суэрсене, под непосредственным управлением Короны, начался голод? Королева, прославившаяся по всей империи щедростью и милосердием, может себе позволить накормить своих подданных. Никому другому король не разрешит вмешаться. Но если вы предпочитаете созерцать яблони в цвету, не смею вам мешать.

 Саломэ грустно улыбнулась:

 - Это персики, господин Чанг. А в остальном вы правы. Подайте мне плащ.

***

 Бывшая наместница с интересом смотрела в окно кареты, отодвинув занавеску. Сурем изменился, настолько, что она не узнавала знакомых с детства улиц. Старый город перестраивался - на месте серых купеческих домов возводили новые, в три-четыре этажа, вызывающе яркие, из красного кирпича, с широкими фасадами, большими прозрачными окнами, едва прикрытыми тонкими занавесями. В окна выглядывали девушки в цветных корсажах - синих, желтых, алых, украшенных лентами, словно петушиные хвосты. Еще не так давно для купеческой дочери или жены немыслимо было вот так выглядывать в окно, а яркие платья носили непотребные девки, чтобы их не путали с приличными девушками.

 На узких улицах безуспешно пытались разъехаться груженые подводы, аляповато разукрашенные кареты, закрытые носилки. Отчаянные пешеходы протискивались между лошадьми. В воздухе стоял терпкий запах навоза, но куда-то пропали сточные канавы, по весне журчавшие веселыми, хоть и зловонными ручьями вдоль мостовых. Отследив взгляд Саломэ, Чанг пояснил:

 - В Суреме наконец-то проложили закрытые трубы для нечистот, ваше величество. По личному приказу короля. А в одном из пригородов построили королевскую мастерскую, где эти нечистоты собирают, выпаривают и производят селитру.

 - Но зачем?!

 - За тем же, зачем в Ойстахэ вырубают леса, сплавляют в Квэ-Эро, а там пережигают на уголь. Серу добывают в самом Квэ-Эро, из морской соли.

 Саломэ ничего не понимала: сера, селитра, древесный уголь, королевский указ... зачем это все Элиану? Почему король озабочен городскими нечистотами? А леса в Ойстахэ - герцог будет ох как недоволен. Чанг продолжил:

 - Огненный порошок, ваше величество. И бомбарды, их уже начали отливать в Суэрсене, на рудниках. Не самое подходящее место, на мой взгляд, но королю виднее. Король собирается полностью перевооружить армию - большие бомбарды, для штурма крепостных стен, маленькие, ручные, для ближнего боя, зажигательные снаряды, начиненные огненным порошком - неисчерпаемые возможности. Военачальник Тейвор едва не отправился к Творцу от радости, когда король огласил свою волю. К сожалению, пришлось ввести новый военный налог, но его величество не сомневается, что подданные с радостью заплатят за будущее величие.

 Саломэ нахмурилась:

 - Армию? Но как же дворянские дружины?

 Чанг довольно улыбнулся - Саломэ Светлой по-прежнему далеко оставалось до Энриссы Златовласой, но чему-то годы на троне и усилия господина министра ее все же научили. Он ждал этого вопроса:

 - А дружинам огненный порошок не полагается. Речь ведь идет о величии империи. Зато лордам полагается собрать новый налог и отправить его в Сурем.

 - Но ведь они взбунтуются! Неужели король не понимает?