Стрела над океаном

В холодильнике при 20 градусах мороза рыба превращается в деревянно-жесткую, с налетом инея, продолговатую сосульку. Множество их лежит на противнях, установленных на стеллажах из металлических труб, покрытых белым, как фарфор, льдом.

Ну, а с той рыбой, которая попадает в консервный цех, начинается работа, требующая последовательных, слаженных действий большого коллектива людей, мастерства и умения специалистов различных профессий.

С гидрожелоба рыба снова попадает в бункер. Из бункера — под дисковый нож. Здесь ее гильотинируют, потрошат, моют под краном. Затем она идет под вращающиеся ножи порционирующей машины. Разрезанную на кусочки, транспортер подает ее на панировку — обваливание в муке производится вручную. После панировки — на противнях в паро-масляную печь, на обжарку. И — в охладитель, перед тем как обжаренные куски будут уложены в банки.

За стеклянной перегородкой в просторной светлой кухне готовится соус. Оттуда вкусно, кисленько пахнет теплым томатом. Соусонаполнитель до краев заливает банки густой красновато-золотистой массой. Потом они поступают на герметическую закатку. Стерилизация и варка происходят в автоклавах — огромных котлах, похожих на корабельную топку, с наглухо задраенными круглыми дверцами.

Охлаждение, мойка банок, наклейка этикеток, и — на склад готовой продукции.

6100 тысяч банок в год!

Все, о чем здесь коротко рассказано, проходит в стремительном, слаженном темпе обычного рабочего дня обычного рыбоконсервного завода, каких много в области.

* * *

Рыбоконсервный завод и рабочий поселок, примыкающий к нему, расположены на «кошке» — узкой песчаной косе. С одной стороны — широкая, неспокойная река, с другой — безбрежный океан.

Хочется пройти к берегу океана. Приходится долго крутиться по узким улочкам и переулкам, по песку, в котором тонет нога, мимо низких, барачного вида домов.

Ни кустика, ни деревца. Серый тес, толевые крыши. Какие-то не то сарайчики, не то курятники. Кое-где зеленые грядки. Ветер треплет белье, развешанное для просушки.

И в помине нет здесь того просторного уюта, которым так привлекателен Усть-Камчатск. Все это, конечно, тоже будет меняться, перестраиваться. Но сейчас поселок захламленный, безрадостный…

Берег океана пустынен и тоже невероятно захламлен. Ржавые банки, проволока, бутылки, тряпье — будто на свалке.

А океан, как всегда, прекрасен! Даже в этот серенький, с моросящим дождем день. Волны, со стеклянной прозеленью на круглых спинах, с шумом разбиваются о пологий берег.

Где-то там, далеко-далеко от земли, за мглистой завесой дождя, ныряют по волнам рыболовные суда — отважные люди готовят драгоценное сырье для завода…

РАЗМЫШЛЕНИЯ О РЫБЕ

«…Временами густота рыбы в реке достигает такой степени, что, глядя на реку, не верится, чтобы наблюдаемое явление могло быть приписано ее обилию: вся река от одного берега до другого представляет из себя одну сплошную колышущуюся массу; вся поверхность реки покрыта рыбьими перьями, так как нижние слои, теснясь, выталкивают верхние наружу; это явление, повторяющееся несколько раз в лето, носит название «руно»… Тяжелые весла большого грузового баркаса не могли быть погружены в воду, и лодка медленно продвигалась вперед, царапая спины рыб. Еще издали виднелась и поражала темная полоса, тянувшаяся вдоль всего берега насколько видел глаз; потом оказалось, что эту темную полосу образовала рыба, ход которой был в северном направлении…»

Это из книги уже упоминавшегося мной А. А. Прозорова, побывавшего на Камчатке в 900-е годы. Речь в ней идет о знаменитом камчатском лососе.

Такого хода рыбы — «руна» — я не видел. Не видят его и местные жители. Да и вообще «запасы» лососевых — горбуши, кеты, красной, кижучи, чавычи — за последние годы на Камчатке значительно сократились.

Мой опыт по части камчатской рыбы не очень богат. Я уже рассказывал о вельботе, который ходил на банку и вернулся до краев полный терпугом и морским окунем. На острове Беринга в компании с тремя-четырьмя друзьями, напялив высокие, до паха, сапоги, мы дважды прошли с сетью против течения мелководной речушки Гаваньской. Что за волнующее, упоительное ощущение нарастающего сопротивления сети, постепенно наполняющейся живым грузом! И вот на белом песке у наших ног — груда рыбы. Тут и камбала, и нерка, и кижуч с руку величиной. И все это бьется, трепещет, подпрыгивает, сверкая в лучах неяркого солнца то тусклым голубым серебром, то светлой с прозеленью латунью. Рыбы так много, что ею загружается подвода.

Это, конечно, ошеломило бы каждого из нас, привыкших к подмосковным рыболовецким масштабам, где щупленькая плотвичка — и то ценный улов.

Вот и думаешь: сколько здесь рыбы!

Да, рыбы на Камчатке много Рыба — «ведущая отрасль народного хозяйства области», как пишут в газетах. И справедливо Камчатку называют «рыбным цехом страны». Удельный вес камчатской рыбной промышленности в общесоюзном улове составляет более восьми процентов.

Берега Камчатки омываются водами Тихого океана, Охотского и Берингова морей — водами одного из главных бассейнов мирового рыболовства.