Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии

§ 119. Эпоху научной революции часто выделяют по признаку важности, приобретаемой наблюдением. Но дело не в наблюдении как таковом (нельзя сказать, что не замечали столь очевидного, как наблюдение, что не приходила в голову столь простая идея — наблюдать, просто в нем могло не быть смысла). Дело в формировании нового типа деятельности в наблюдаемом, важность которого признана, дело в первых абстрактных конструкциях и онтологических образованиях в наблюдаемом, которые были или оказались успешными (в том числе и для задач дедукции).

§ 120. Сознательное явление (существо) возмущает топологию, а физические явления, как это ни парадоксально, — нет (в каком-то смысле спиритуализм больше годится в изучении физических явлений, чем в изучении мысленных и духовных). Факт получения знания об объекте меняет сам объект (вернее, объект изменяет себя фактом получения знания о нем). Деятельность должна соответствовать своему описанию как норме, а не описание должно соответствовать деятельности как объекту изучения.

§ 121. Пространство и время, в которых возможны извлечение информации и самообучение существ, то есть превращение их в другие, им подобные, получившие вектор направления, необратимо извлеченное, где не сказать, что наш ум был в исходный момент в прошлом в состоянии А или Б, означало бы просто-напросто «забыть» (и, следовательно, можно определить память через отрицательное ограничение: память есть то, из-за чего нет чего-то другого), особы. Лишь зазор двушаговости, экспериментального воспроизводства и дупликации, трансверсально содержащий такие пространство и время, зазор, в котором есть опыт изменения себя самообучением, и — на основе его — самопостроением, опыт, не прекодированный генетически, ставит впервые осмысленно вопрос о сознании и психике, в остальных случаях постановка этого вопроса праздна и бессмысленна, излишня, является ненаучной спекуляцией. (И через никакие стенки не проходим — этого всего, стенок и тому подобных, просто нет в том смысле, что перестаем в терминах реального пространства и времени различать и непрерывно прослеживать то, о чем говорим; поэтому не можем сказать: «прошел сквозь стенку» — ибо «стена» термин из физического пространства). Это пространство и время артефактов с их симметризирующей группой преобразований (например, симметрия сообщения и извлечения информации, так же как в будущем симметрия «свободного» состояния и состояния как зависимого продукта «накопления невидимых следствий»). Мы мыслим артефактами, похожими на работающие и самостоятельно существующие идеограммы (они и есть «субъективность», ни идеальные значения, ни психология, и эта субъективность не дана непосредственно, вычленяется с такими же сложными ухищрениями и допущениями, как и «объективность»; субъективность не есть непосредственно данное, как и эмпирия не есть непосредственно данное; «сущность» не стоит за явлениями», и поэтому есть субъективность, не может быть отброшена, то есть существование в данном случае означает единичность и индивидуальность (ни к чему далее, ни к какой системе и так далее несводимые). А ведь субъективные явления никогда не удавалось рассмотреть как единичности (за ними всегда стояла сводящая сущность; впервые в общем идея интенциональности делает такую попытку). На наши способы передвижения надеты колеса — это ясно и наглядно. Но какие колеса на наших глазах (а не вещи в мире)?[76] Сколько и какие артефакты у нас даже уже в мозгу, в нейронных действиях и структурах? Со второго шага свободное действие подтягивает под себя эмпирию, которая кажется непосредственным показанием.

(Ср. с «двуединством» в последовательности: воспроизводство и повторение в последовательности уже содержит «чуждый» элемент, является двуединством после разорванных моментов времени, и если так, то имеем «среду свободного становления», а не актуальную бесконечность, и взаимодействуем с этой средой, обмениваемся деятельностью с природой и между собой, а не с «эфиром» имеем дело). Но куда девается и где пребывает все остальное? Где и в какой форме существует «фон», то есть в каком смысле можно говорить о его существовании, если мы должны исходить из того, что нет Вселелен- ной, в которой были бы следы всех событий, так сказать, «события в себе»?

Должны исходить из предположения, что мир (равно и сознание) упорядочивается самим свободным действием (таинственная свободная причинность Канта). Должны измениться «мы сами» (в широком смысле) — никакими наличными предметными и формальными средствами неразрешимы коллапси- рующие предметности (это и значит образовать «новую предметность»). Теории, которых мы не помним в свободе, в точности свободного действия (дематериализация и безобъект- ность силы сознания). Но где помещать «артефакт», «произведение», «ноогенную машину» — до или после?